— Разве так можно?
— Ну, раз все это существует, очевидно, что можно. Но только здесь. В твоем мире вся эта ебала действовать не будет. Ты прав в своих сомнениях. Потому это место и зовется аномалией.
Дальше альфа долго и нудно рассказывал мне про каждый предмет, я старался запомнить хотя бы часть. Между делом морокун вытащил из темного пакета и натянул на себя штаны. Обтягивающие. Снова! У него что — нет пристойных вещей? Впрочем, бесстыже облепленная тканью пятая точка скрылась под длинной теплой фуфайкой, сверху на которую была накинута куртка. Все было темно-зеленого цвета, хорошо ношенное. Я хмыкнул: и этот человек попрекал меня одеждой! У самого-то не лучше.
Мне тоже пришлось приобщиться к изделиям местных портных. Альфа настоял на том, чтобы я накинул сверху курточки длинный, почти до земли, плащ. Он был изготовлен из тонкой легкой ткани, но Амитола уверил, что он непромокаемый, а это станет важным, если спрятаться от осадков не удастся. Мысль о язвах была достаточно неприятной и я с неохотой напялил на себя вещь. С левой стороны она была заляпана чем-то темным, но хоть не воняла…
В еще одном черном пакете лежало несколько кусков еды. Плотные белесые кубики были упакованы в неизвестный мне материал и назывались “спецпаек”. На вкус — как будто пожевал березовых листьев. Не противно, но и приятного мало. Вспомнил детство — я тогда любил жрать разные листочки-травинки: кислица, щавель, сныть, жевал иголки ели и делал суп из молодой крапивы. Едали и похуже яства… По консистенции кубик был похож на сыр. Есть можно.
Когда сосущее чувство голода несколько унялось благодаря кубикам, альфа посвятил меня в наши ближайшие планы. Чтобы запутать возможных преследователей необходимо было пробыть в аномалии сутки, но не просто стоять на месте, а пройтись, так как точка выхода из мира должна быть вдали от точки входа. И вот теперь мы премся вдвоем по захламленным, разбитым улицам, и меня не оставляет ощущение, что здесь вообще нет никого разумного. Все такое ободранное, облупленное, грязное.
Нигде нет белого цвета. Только серый. Все покрыто налетом пыли и той особой уличной грязи, что оседает разводами на стенах домов. Шли молча. Колдун неотрывно следил за показаниями радара, я шел чуть позади и смотрел в оба, готовый, если что, попытаться применить нелепое оружие.
Через несколько часов напряженного молчания, встретили первого “местного жителя” — крысу, ростом мне по колено. Животное, кроме нетривиального размера, имело еще и альтернативную раскраску — нежно-фиолетовую. Очень приятный цвет. Мне понравился. К сожалению, создание видело во мне только лишь самодвижущуюся пищу и, запищав весьма мерзко, ринулось вперед. Пришлось нажать тугую железку, называемую “курок”. Палка рявкнула, дернулась, исторгла из недр кусочек металла и голова существа весьма зрелищно взорвалась в районе затылка фонтаном, состоящим из мозга и крошева костей.
— Хм. Надо же. Попал! — удивился я; Ами одобрительно похлопал меня по бедру.
***11 (пов Амитола) ***
Все-таки в том, что твоя омега — настоящий боец, есть свои плюсы. Мел собран, ему не надо повторять по десять раз одно и то же, его не надо успокаивать и вытирать сопли, он не пугается, а трезво, хладнокровно оценивает ситуацию.
Кажется, я начинаю по-настоящему им восхищаться. А еще — любоваться его тонким профилем, четкими, резкими чертами, в которых будто отражается его характер — едкий, ювелирно выточенный, острый, как нож, и такой же смертоносный.
Наслаждаюсь каждой секундой, проведенной рядом. Парень много времени проводил в походах, все ловит на лету, мы как-то моментально сработались. Такое вообще-то редко бывает. Я начинаю что-то говорить, он кивает, не дослушав, и, пригибаясь, перемещается в сторону указанного мной укрытия. Понимает с полуслова. И я его. Он взглянет мрачно, оближет потрескавшиеся губы — я протягиваю фляжку, наморщится и коснется мимолетно живота — пихаю в руки спецпаек, нахмурится и сдвинет брови — значит, руку с задницы надо убрать — не время и не место.
Омега очень бодро протопал со мной большую часть того, что в этом унылом мире ошибочно считается светлым временем суток. За это время нам встретилась пара крыс, которых Мелвин без всяких сомнений расстрелял. Я уж думал, что пронесет и мы спокойно дотопаем до точки выхода, когда появилось это. Оно выглядело как худой мальчик лет двенадцати. Белобрысый, светлоглазый, одетый в невозможное рванье. Но к человеческому роду создание не имело никакого отношения. Движения были, будто кто-то дергает за ниточки — рваные, резкие, неестественные. Он подволакивал правую ногу, голова при ходьбе моталась и запрокидывалась, глаза смотрели неподвижно, губы кривились в неловком подобии улыбки, выглядящей жутко на неподвижном бледном лице.
Было совершенно ясно, что внешний облик — лишь подобие. Тело работало не так, как надо, хотя внешнее исполнение было безупречным — черты ровные, расположение частей тела правильное, кожа покрывала все видимые участки, нигде не морщилась и не сползала, не трескалась, не рвалась. На самом деле, вот так воссоздать живое существо — довольно сложно. Создание, сделавшее это, проделало огромную работу. На секунду мне даже захотелось подойти поближе и пощупать покровы — удалось ли сделать нечто приближенное по своей структуре к человеческой коже?
Человекоподобная обманка приближалась медленно, потому я первым делом попытался рассмотреть невидимое. Передвигающаяся оболочка вполне может быть ширмой, маской, за которой скрывается гораздо большее невидимое — полуматериальное или квазиматериальное — существо. В этом случае разрушение того, что выглядит ребенком, не нанесет никакого урона, жизненно важные части не будут задеты.
Я встречал пару раз существ, живо напомнивших мне глубоководную рыбу-удильщика. У этой милой рыбки, живущей на ужасной глубине, в абсолютной темноте, есть особый вырост. Он светится, привлеченные им жертвы подплывают ближе, а затем, не видимая во тьме рыба совершает бросок и проглатывает глупую добычу, не сумевшую разглядеть ее достаточно крупное тело. Что случится, если рыбка-жертва успеет откусить “лампочку”? Ну, удильщику, безусловно, будет очень неприятно. Но убьет ли это его? Может, в будущем он и помрет от истощения, не способный привлечь очередную жертву, но уж точно не сразу. “Удачливой” же рыбке сильно не поздоровится.
Когда мне в первый раз повстречалось такое создание, я, не сомневаясь и секунды, изрешетил грубо слепленный кривляющийся кусок плоти. Существо взревело, повредив мне барабанные перепонки жутким звуком, от боли его маскировка слетела. Или его вбросило в материальный мир — не знаю, в тот момент некогда было вникать в тонкости. Главное: передо мной оказалось очень большое, зубастое, взбешенное существо.
Скоро выяснилось, что убить его не так-то просто: будучи магическим, оно легко отращивало утраченные конечности, а потеря головы не была для него критичной. Оставалось одно: измотать его, довести до полного истощения запаса, тогда оно потеряет способность регенерировать. Скажу честно — в какой-то момент мне начало казаться, что я сдохну первым… Это противостояние было нелегким, потому теперь я стараюсь избегать боя.