«Надежды на то, что он что-то знает, было, конечно, мало, но чем Хор не шутит, вдруг он сможет указать какие-то полезные подробности?»
В этот день Набир, как обычно, получал доклады от своих агентов. И опять радостная весть: в поместье первого министра заехали две крытые повозки. Оси на повозках сильно прогнулись, что говорило о тяжести перевозимого груза.
«Вот оно! Первая крупная рыбка», — обрадовавшись, подумал Набир.
От такой новости у него даже спина перестала болеть. А мысль о том, что он может легко избавиться от одной из своих проблем заставила мага не просто торопиться, у него за спиной как будто выросли крылья.
Из башни отправились тридцать бойцов из ордена Серой Крысы и еще семь магов. Внушительный отряд выдвинулся в сторону дома первого министра. Набир решил не рисковать и действовать наверняка: кто знает, на что способен этот пройдоха, когда его загонят в угол? Люди оборачивались и перешептывались, завидев столь внушительную вооруженную группу. Но что поделаешь? Времени на более детальную проработку плана не было.
Одновременно Набир отдал распоряжение, чтобы позвали высшего судью в качестве свидетеля.
«Когда из повозок достанут мешки с фальшивыми монетами в присутствии свидетелей, первому министру уже не удастся отвертеться и один из изменников будет наказан, Кносс – следующий на очереди. Понятно, что это не полная победа над шпионской сетью Идр, но неплохое начало».
Все входы и выходы перекрыли, магистр распорядился выставить оцепление по периметру. Когда отряд подошел к дому, Набир подозвал к себе двух магов, что дежурили у дома первого министра.
— Докладывайте.
— Две большие закрытые повозки подъехали к дому министра, позже, заехав внутрь, они остановились на заднем дворе. Их пока не успели разгрузить. Больше в дом никто не входил. Прокл сегодня еще не покидал дом, так что он внутри.
— Отлично, — сказал Набир. — А что с охраной?
— Внутри не больше шести охранников, плюс один маг.
Группа наблюдения смотрела за домом из нескольких ключевых точек. Так что полученной информации можно было верить.
Еще со дня, когда помощник магистра притворился догом, он помнил секретный стук в дверь. Подойдя к кованной металлической двери, Набир воспроизвел подслушанный ранее условный стук и стал ждать. Дверь не открылась. Набир повторил стук, но вторая попытка имела такой же результат.
«Возможно, код меняется через какое-то время, хотя это и неважно».
— Ломайте дверь!
От сильного ментального удара дверь слетела с петель. Ее разворотило вовнутрь двора, даже часть стены, к которой она крепилась, превратилась в пыль.
— Вперед!
Во дворе была охрана, но когда внутрь влетело несколько десятков бойцов, ее быстро обезоружили. Люди Набира заняли все ключевые точки вокруг дома и сада. Сам же маг направился на задний двор, где и располагались две больших закрытых повозки. Когда он туда добрался, бойцы ордена Серой Крысы уже вели под руки первого министра.
— Что здесь происходит?! — спросил Прокл, переходя на крик.
— Вот это мы с вами и выясним, господин первый министр, — ответил Набир. — Вот только дождемся судью Юста.
— Я требую объяснений немедленно!
— Еще раз: вы их получите, наберитесь терпения.
— Вы сломали мне ворота и избили моих людей. Надеюсь, у вас на это есть веские основания?!
— Обвинение в фальшивомонетничестве и измене для вас достаточно веские основания?
Лицо министра побледнело, а глаза наполнились неподдельным ужасом.
«Не так-то легко играть свою партию до конца, когда знаешь, что рыло в пушку. Да, господин первый министр?»
Повозки оцепили, всех людей Прокла оттеснили в сторону. Судью не пришлось долго ждать.
— Надеюсь, вы не просто так вызвали меня сюда, магистр? — спросил Юст.
— О нет, уверяю вас, сейчас мы раскроем деяния этого предателя Прокла, — ответил Набир, предвкушая, каким будет лицо первого министра, когда они достанут первый мешок с фальшивками. — Вскрыть повозки!
Когда люди магистра приступили к вскрытию повозок, то в них оказались какие—то мраморные детали, а вовсе не мешки с фальшивыми монетами.
— Я всего лишь заказал себе фонтан в сад, — невозмутимо ответил первый министр, — или это сейчас запрещено?
— Но… — не найдя слов, пробормотал Набир.
— Потрудитесь объяснить, что вы тут устроили? — спросил Юст.
— Я требую, чтобы вы немедленно покинули мой дом! — повышенным тоном обратился к Набиру Прокл.
— Может, он успел доставить монеты к себе домой? Обыскать дом!
— Что вы себе позволяете, я буду жаловаться королю!
— Сможете жаловаться сколько угодно, но сейчас я вынужден попросить своих людей провести обыск.
— Я вам это непременно припомню! — не сдавался Прокл.
Дом первого министра прочесали вдоль и поперек. Люди Набира даже проверили сад, никаких следов фальшивых монет не было. Прокл, как ни в чем не бывало, стоял и молча наблюдал за происходящим. В этот момент их взгляды встретились, и Набир понял, что Прокл просто ломает комедию. Всей делегации вместе с Набиром пришлось с позором покинуть дом. Юст еще долго вспоминал ему этот случай.
После этого дня Набир никогда больше не видел первого министра. Тот понял, что запахло жаренным, и уехал из города, а, может, и из страны. Вот так закончился такой казавшийся вначале прекрасный день для Набира. Еще и поясница разболелась, словно в нее вбили раскаленный кол.
***
Набир вспоминал: когда он был в подобной ситуации в последний раз?
Пожалуй, очень давно. Разве что, будучи еще юнцом, когда он потрусил ту яблоню, и яблоки с нее посыпались ему на голову и плечи. Нечто подобное он чувствовал и теперь. Это надо же было так просчитаться! Крупная рыба ускользнула сквозь его не очень ловкие пальцы, на прощание хлестнув его хвостом по лицу!
Ему доложили, что в примерно в дне пути от города Вэй обнаружили цех, в котором, по всей видимости, и происходило изготовление фальшивок. Набир пожелал отправиться туда лично, чтобы собственными глазами увидеть место преступления.
«Возможно, удастся собрать какие-то доказательства?»
Набир очень не любил покидать Эбрук, день пути – это даже не несколько часов сидения на заседании совета. Поэтому он путешествовал только в специальной карете, где магистр мог лечь, сесть и даже постоять. Только так он мог хоть куда-то добраться, сохранив способность самостоятельно ходить. Его позвоночник превратился в сплошной опухший источник боли. Он успел забыть, как плохи бывают дороги. И хотя сильных дождей давно не было, ему пришлось изрядно потрястись, сосчитав своим копчиком каждую ямку, оставленную от сотен повозок на тракте.
Но, на удивление, магистр смог отвлечься видом из окна кареты. Поля ржи начали уже всходить, превратившись в настоящее зеленое море. Покрытые молодой листвой деревья, казались, будто нарисованными каким—то очень талантливым художником. Совсем недалеко от тракта стояла небольшая деревенька с аккуратными домиками, покрытыми соломенными крышами. Крестьяне, словно белые пятна в зеленом море, одетые в льняные рубашки, занимались повседневной работой на полях. Рядом радостно бегали босые дети. В воздухе чувствовался запах коровьего навоза и свежескошенной травы. Всю эту картину дополняло пение жаворонка, и хотя птицы не было видно, ее звонкая песня еще долго сопровождала магистра.
«Жалко, что яблони отцвели, в городе перестаешь видеть привлекательность простых вещей, в нем люди постоянно спешат, не обращая внимание на красоту природы. Да и какая может быть природа в каменном лесу? Как давно он вот так бегал босиком вместе с братьями и сестрами по холодной от росы траве? Вкушал только что выдоенное теплое молоко? Дышал свежим утренним деревенским воздухом?»