Он пришел в себя только в туалете, когда в запертую кабинку вдруг крепко постучали. Терри озадаченно поднял голову, его новая подруга тоже замерла — от самого главного их отделяли считанные секунды и незначительное препятствие в виде одежды.
Когда в дверь грохнули еще раз — так, что она жалобно заблеяла дребезжащим пластиком — Терри заметил, что музыка в зале стихла. И это случилось отнюдь не только что, а, пожалуй, сразу, как только они спустились по витой лестнице в туалет. Эх, Дон Жуан, и где была твоя голова? Приплыли, блин.
Терри несмело открыл дверь, ожидая увидеть перед собой полицейского или хотя бы охранника — похоже, кто-то пожаловался на концерт, на продажу наркотиков, на пьяную в дым молодежь, и сюда прибыл наряд. Что еще может заставить орущую толпу замолчать? Разве что конец цвета.
За дверью стоял Джек. Терри почувствовал, что все внутри леденеет при виде друга — клок волос из челки выдран, и оттуда по оставшейся красной шевелюре неторопливо стекает красная же кровь. На шее Джека красовались багровые следы чьих-то зубов, а в руке он сжимал «розочку» от бутылки, тоже всю кровавую, аж капает. Или это вино? Все это пронеслось в мозгу за доли секунды, а затем Терри с трудом выдавил:
— Джек, ты чего, а?
Вместо этого Джек плюнул Терри в лицо, прямо в глаза. Тот почти успел их закрыть, но веки изнутри обожгло такой болью, что из груди сам собой вырвался крик боли. Лишь каким-то интуитивным движением ослепленный Терри отклонился вправо, и размашистый удар Джека пришелся мимо. К счастью, не задел он и девчонку, которая отскочила дальше и встала прямо на унитаз, рискуя поскользнуться. Вместо этого «розочка» обломала несколько зубцов о перегородку между кабинками. Та, даром что заходила ходуном, оказалась крепкой, не проломилась.
Волевым усилием Терри раскрыл моментально распухшие глаза и увидел, что доходяга Джек снова замахивается. Ждать было нельзя, и Терри бросился на него, ударил плечом в бедро и схватил противника за ноги, под колени. Джек явно не ждал такого поворота. Он с легкостью опрокинулся назад и приложился головой сначала о край писсуара, а потом и об холодный пол. Эхо от соприкосновения черепа и фаянса еще несколько секунд гудело в воздухе.
— Эй, Джек, ну-ка не дури, — забормотал Терри, одной рукой растирая саднящие глаза, а другой потрясывая утратившего сознание друга за грудки. — Открой глаза, дубина ты. Очнись, очнись, дружище…
Джек не подавал признаков жизни. В отчаянии Терри схватился за его пульс и затих, чтобы считать удары. Но их не было. С каждой секундой на лице Терри все крепче каменела маска беспросветного отчаяния — он убил друга! Старого друга! Вот и все. Надо же, как нелепо он поставил на свой жизни жирный такой крест.
— Мертв? — тихо спросила девушка.
— Угу, — Терри выпрямился, не веря своим глазам, в самом прямом смысле — после плевка Джека все представало размытым, мутным, как при взгляде через чужие очки. — Звони в полицию.
— Здесь телефон не ловит.
— Идем наверх тогда, сдаваться.
Они бы пошли, если бы с этого самого верха до них не донесся вдруг целый взрыв криков и звуков борьбы, лезвием вспоровший повисшую в зале недобрую тишину. Терри мигом смекнул, что идти туда не следует, а когда волна исступленных воплей и визга покатилась дальше и выплеснулась на ведущую вниз, в туалет, лестницу, Терри торопливо захлопнул главную дверь, схватил за ручку, уперся ногами, отклонился назад и сжал зубы, готовясь к чему-то неизвестному, но явно нехорошему.
Не прошло и двух секунд, как дверь неистово дернули на себя. прочь от Терри. Хорошие двери делают в немецких туалетах — даже ручка не отлетела.
Ожидая повторный натиск, Терри в панике завертел головой в поисках какой-нибудь помощи, и тут внезапно проявила себя лишенная комплексов девушка — она сняла длинную и толстую цепочку, свисающую с ремня джинс, и подскочила к Терри.
В мгновение ока цепочка приковала дверную ручку к батарее, да так плотно, что парочке оставалось лишь благодарить судьбу за такое милосердие. Правда, сейчас на благодарности не хватало времени. Нужно было бежать отсюда, но выход наверх отрезан.
Новый рывок, особенно сильный, потряс дверь, и цепочка натянулась до предела. Она ведь только с виду такая толстая и брутальная, а на деле — дешевая бутафория, звенья которой можно разнести на куски, крепко ударив ими по асфальту. И ручка, все-таки чертова ручка может оказаться слабым звеном.