Со всех сторон послышались несдерживаемые возгласы остальных аналитиков.
Морж поднял руки:
– ТИХО! – рявкнул он. – Черт побери, это еще не повод для торжества! Будь я проклят, если кто-то выразит сожаление по поводу смерти этого сукиного сына, но тут на карту поставлены гораздо более серьезные вещи…
– Спасибо, Уолтер. – Морж резко обернулся, и все взгляды обратились на фигуру человека, который незамеченным вошел в комнату. Это был директор Национального бюро разведки. Кируин вскочил на ноги и вместе со всеми застыл по стойке смирно. – Мистер Соренсен прав, – холодно отчеканил Мартин Фейга. – Это еще не обязательно повод для торжества. – Он повернулся к Кируину: – Вы отлично поработали, молодой человек. Впрочем, как и все остальные, – добавил он, оглядев всех присутствующих. Его голос стал жестким: – Но в данном случае вы должны держать свои личные симпатии и мнения при себе. И уж конечно, как уже сказал мистер Соренсен, здесь на карту поставлены более важные соображения. И мне не нужны новые нарушения правил поведения. Вам это ясно?
Со стороны аналитиков послышалось смущенное бормотание: «Да, сэр» и «Извините, сэр».
Густо покрасневший Морж промямлил:
– Это больше не повторится, сэр.
– Хорошо, – сказал директор. – А теперь у вас все еще масса работы. У всех. Я хочу, чтобы вы по-прежнему следовали тенью за этими людьми. И я уверен, что вы их не упустите. До сих пор вы справлялись чертовски хорошо, и я горжусь вами. Я знаю, что могу положиться на вас в этом деле. Ну а теперь – за работу! И, пожалуйста, больше без этих дурацких штучек. – Фейга резко повернулся и покинул комнату.
Присутствующие молча проводили его взглядами.
Не прошло и десяти минут, как пристыженные аналитики уже честно силились сосредоточиться на своих экранах, а Уолтер Соренсен все еще пытался решить: то ли его отдел со всего маху огрели по горбу, то ли со всего маху ободряюще шлепнули по спине.
64
По пути обратно к автомобилям трое мужчин почти ничего не предпринимали, чтобы избежать посторонних взглядов. При ярком дневном свете в этом не было смысла, и Хауард решил, что скорость будет важнее скрытности. Одетые в грязные и мятые арабские одежды, они несли рюкзаки переброшенными через плечо, а не за спиной. АКМСы со сложенными прикладами скрывались под просторными накидками. Единственным крупным предметом была винтовка Дэнни. Макдоналд шел без рюкзака, с футляром на одном плече, скрытым связкой кольев, так что со стороны все вместе походило просто на дрова.
Людей по пути они встретили совсем немного. Хауард полагал, что большинство населения подчинилось приказу и отправилось в Тикрит на чествования Саддама. Редкие группы женщин и детей провожали спешащих мимо мужчин безразличными взглядами, и никто не делал попыток остановить их или что-то спросить. Женщины, убиравшие урожай с арбузной бахчи, даже помахали им вслед.
Как и прежде, главное беспокойство Хауарда вызывал переход через автостраду север – юг. Это был единственный раз, когда он задержался, чтобы наверняка убедиться в том, что их никто не увидит. Никакого движения на шоссе не было, и они пересекли его беспрепятственно и незаметно.
В 9.15 они были уже на подходе к спрятанным автомобилям. Хауард достал портативное радиопереговорное устройство и произнес в него одно-единственное слово – салааса, что по-арабски означает «три». Ответ Берна арбаа, «четыре», прозвучал почти сразу же. Через пять минут, одолев подъем, они приблизились к стенам загона. Войдя внутрь, Хауард просто выставил вверх оба больших пальца, и это сказало Берну и остальным все, что те хотели бы знать, – тройку мужчин встретили широкими улыбками и крепкими рукопожатиями. Ашер остался дежурить на посту, в то время как Берн направил их к трем большим бадьям с чистой водой. Скинув грязную одежду, они принялись смывать с себя пыль, накопившуюся за тридцать часов пребывания в укрытии возле Тикрита.
– Что ж, я думаю, на территории этой страны кому-то пора развесить объявления: «ТРЕБУЕТСЯ НОВЫЙ УПРАВЛЯЮЩИЙ», – пробормотал Зиглер с улыбкой, поливая себя водой. – Правда, должен отметить, я сильно сомневаюсь, что хоть кому-то уже известно, кто же возьмется за эту работу. Уж больно скверно кончил Саддам. Просто счастье, что там не было миссис Хуссейн и она ничего не видела.
– Так что же там случилось? – нетерпеливо спросил Берн, раскладывая три комплекта чистой одежды.
– Так вот, для начала наш Скотч всадил парню пулю точнехонько в «тикалку». Но сложность оказалась в том, что это был не настоящий Саддам, понимаешь? Тут Мак слегка разгулялся, – доверительно признался Зиглер, поморщившись при воспоминании и стрельнув взглядом в сторону Макдоналда. – Издав боевой клич, он уже ради собственного интереса шлепнул еще одного парня, стоявшего неподалеку. Но, как бы то ни было, – продолжал он, – вокруг поднялся чертовский шум, и телохранители начали поливать толпу из своих АК. Затем один из танков жвахнул у них над головами парочкой сверхмощных снарядов, чтобы народ чуть-чуть успокоился. Тут выскакивают еще телохранители и арестовывают первых. Задницы они, ну да ладно. – Зиглер неодобрительно покачал головой. – А теперь угадай, кто потом вылез из танка? Старина Саддам собственной персоной! И поверь мне, на сей раз в этом не было никаких сомнений. От злости он чуть ли не писал кипятком, как ты сам понимаешь. А поэтому тут он начинает сам править бал и принимается собственноручно расстреливать кое-кого из ребят из своего пистолета. Первым он шлепнул иранского муллу, что попахивает дипломатическим инцидентом, а затем перешел на собственных людей. Вот тут-то Мак и дал ему жару.
– Дэнни убил его с первого выстрела? – Глаза Берна сияли.
– Не совсем, – ухмыльнулся Зиглер. – Но могу тебя заверить – он сделал ему ампутацию из ампутаций!
– Что? – переспросил пораженный Берн.
– Ага, – ответил Зиглер. – Он отстрелил ему все его мужские прелести. По-настоящему скверный конец. Ох, парень, как же бедняга орал! Как раз в этот момент толпа решила, что она ну никак не может остаться в стороне. Солдаты, гражданские – масса людей – прямо-таки посходили с ума. Они смели охранников и набросились на танки. Затем они схватили джип и, привязав Саддама к буксировочному крюку машины, немножко потаскали его по кругу, так чтобы все желающие смогли полюбоваться на ювелирную работу Мака. Мне почему-то кажется, что они все-таки слегка недолюбливали своего босса. После этого мы решили, что пора бы и честь знать, и отправились восвояси. – Зиглер сделал паузу, наклонившись, чтобы ополоснуть ноги. – Но вот что я тебе скажу, – заговорил он снова, – выпрыгивать из танка, когда уже пристрелили двоих твоих парней, со стороны любого человека было бы чертовски глупо. Осмелюсь утверждать, что Саддам решил, что его телохранители к тому времени полностью овладели ситуацией, и не мог при этом ошибиться более страшно. Его жестоко обманули, впрочем, поделом.
– Эй, вы там, двое, пошевеливайтесь, – позвал их Хауард, насухо вытираясь полотенцем и надевая свежую рубашку, – хватит базарить, нам пора уходить. Джонни, Ак, снимите с машин маскировочные сети и прикрепите флаги.
К 9.30 все шестеро, одетые в обычные гражданские брюки и рубашки, были готовы к отъезду. Перед этим Макдоналд, Зиглер и Хауард атаковали электробритвами свою двухнедельную щетину, наблюдая, как уже побрившиеся Берн, Акфорд и Ашер снимали сети с обоих «лендкрузеров». Лишившись грязи и верхнего слоя краски защитного цвета, автомобили словно возродились и выглядели почти как новенькие.
Рассевшись по местам, они завели двигатели и съехали вниз по склону, повернув затем налево, в сторону автострады, идущей мимо Тикрита. Теперь, когда всякая необходимость скрываться полностью отпала, они прибавили скорость. Выехав на автостраду в 9.45, они повернули на север в сторону Бейджи.
За семь временных поясов от них, в Вашингтоне, Джон Кируин облегченно вздохнул, когда локаторы Джей-СТАРС снова засекли передвижение машин.