Позже они перешли к специальным вопросам: военный потенциал, иерархия, административные детали и структуры. До сих пор Джонни не спрашивал, зачем ему все это нужно. Эд часто практиковал подобное со своими людьми из «Секьюритиз», выкачивая из них информацию, прежде чем компания устремлялась на новую территорию. Если Джонни что-то и испытывал, так это чувство легкого удивления, почему его никогда не спрашивали об этом раньше – просто Эд оставил эту часть мира на него.
В час дня они прервались, чтобы перекусить. Хауард купил несколько сандвичей в угловом магазине, и они умяли их, распив по банке пива. Взглянув на часы, Хауард был поражен: они были заняты уже четыре часа, и за все это время он едва вымолвил пару слов, если не считать того, что он задал несколько вопросов и эпизодически направлял беседу в нужное русло. Двое мужчин, расслабившись, сидели в удобных креслах в квартире Хауарда. Неожиданно он подумал, что Джонни выглядит каким-то усталым. Усталым, но…
Хауард присмотрелся внимательней. Молодой человек набросился на сандвичи с волчьим аппетитом, как будто он не ел целую неделю. Будь я проклят! – мысленно воскликнул он через несколько секунд, и в уголках его губ заиграла улыбка.
– Джонни?
– Угум?
– Как ее зовут? – Теперь улыбка превратилась в ухмылку.
– Что? Откуда… – начал юноша, уставившись на него.
Будь я проклят! – снова подумал Хауард.
Молодой Джонни натурально покраснел!
– Давай, Джонни, выкладывай. Рассказывай все. Кто она? – Конец света! Мальчик чуть ли не побагровел! Хауард внутренне застонал. Только этого ему сейчас и не хватало.
Джонни, конечно же, устал, но его восторг был слишком бурным. Он понял, что не в состоянии сдержаться и выплеснул все разом на пораженного Хауарда.
– О, Боже, Эд, она прекрасна! Говорю тебе, она просто меня покорила! У меня ни разу раньше такого не было, чтобы кто-то смог так сразу сразить меня наповал… – Он продолжал изливать свои чувства еще несколько минут, потом запнулся и замолчал. Юноша смущенно улыбнулся, заметив забавное выражение на лице Хауарда. – Давай теперь продолжим, Эд. И не смотри так на меня. У меня это серьезно.
Это-то я вижу, подумал Хауард. О да, это я и впрямь вижу.
– Как давно ты с ней встретился?
– Ну, вчера вечером, на самом деле…
– ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ?!
– Ну, я имел в виду, что до этого никогда по-настоящему не обращал на нее внимания. Я хотел сказать… да ты ее видел, на самом деле. Это моя новая жиличка.
– Ну и задница же ты, Джонни! – Хауард разразился громким смехом. – Значит, после всей той лапши, которую он вешал нам на уши о своих правилах насчет жиличек, он же их и нарушает, и… ты имеешь в виду эту вечно измазанную краской маленькую нечесаную лахудру?
– Эд!! – голос Джонни щелкнул словно кнут. Стальные мускулы на его плечах и шее напряглись, руки сжались в кулаки, глаза загорелись яростью. Еще мгновение, и он готов был ринуться в стремительную, смертельную схватку.
Господи Иисусе! Притормози, Эд, скомандовал себе Хауард. Вышло до дурости хреново. Не будь так чертовски груб с мальчишкой.
– Прости меня, Джонни. Я немного не так выразился. На самом деле я имел в виду другое. Ты должен признать, что у всей этой истории есть смешная сторона – ты и твое золотое правило. Но я прошу прощения. Так, значит, на этот раз у тебя наконец-то все серьезно, а? – Он улыбнулся, напряженность ушла.
Джонни снова успокоился и опустил глаза.
– Да. Серьезно, – начал он мечтательно, тихим голосом. – Мне с трудом в это верится, но так оно и есть. На этот раз – да. Я… я сказал ей вещи, которые раньше никогда никому не говорил. Даже сейчас, думая об этом, я знаю, что по-прежнему чувствую то же самое и могу повторить слово в слово.
– Что ты ей сказал, Джонни? – теперь уже мягко спросил Хауард.
– Ну… – Джонни улыбнулся, – она не поняла ни единого слова. Но, думаю, смысл уловила.
– Что значит «не поняла ни слова»?
– Я говорил по-арабски. Отрывок из старинной арабской поэмы с некоторыми, э-э… собственными изменениями. Позже она заставила меня перевести.
– Что ты ей сказал, Джонни? – снова мягко, но настойчиво спросил Хауард.
– Я сказал, что люблю ее. Действительно люблю. А потом я предложил…
– Продолжай. – Хауард вдруг почувствовал тошноту.
– Ну, и она прямо тронулась. Я думал, она затискает меня до смерти. Тут она стала плакать и…
– Джонни, что предложил?
– Я предложил ей выйти за меня замуж…
О, Господи! – мысленно воскликнул Хауард.
– …и она сказала «да».
Черт!! – С болезненным выдохом Хауард резко осел в кресле. Я в это не верю. Ради всего святого, не сейчас, когда он так нужен мне для другого… Твою мать!! – выругался он про себя.
Огромным усилием воли Хауард взял себя в руки.
– Джонни, послушай, я так рад за тебя. Чертяка, мои поздравления, парень!
А теперь думай, приказал он себе. Как следует думай. И не пытайся его отговаривать – не сможешь.
– Расскажи мне о ней. Чем она занимается?
– И смех и грех – хорошо, что ты спросил. – Джонни снова воспарил в облака, со счастливым видом и горящими глазами он начал рассказывать о Джулиет. – До вчерашнего вечера я и сам не знал. Я думал, она студентка или что-то в этом роде. Что ж, по-своему так и есть. Но, по правде говоря, я никогда не уделял этому внимания. Так и не удосужился у нее раньше спросить. Она учится на курсах повышения квалификации. Скоро будет сдавать экзамены. О, она птица высокого полета, Эд!
– Чем она занимается, Джонни?
– Она сержант криминальной полиции. А собирается стать инспектором! ИКП – ну, ты знаешь. Ты только себе представь! Я – и женат на женщине-полисмене! Эй, Эд… с тобой все в порядке? Эд?
Эд Хауард со стоном сполз в кресле еще ниже. Оцепенев, он так и лежал, откинувшись на спинку, с закрытыми глазами и вполне искренне верил, что вот-вот умрет.
Джулиет Шелли очнулась от глубокого сна в час пятнадцать пополудни. Постепенно ее взгляд сфокусировался на окружающих предметах, и какое-то время она не могла сообразить, где же находится, но тут неожиданно нахлынули воспоминания обо всем происшедшем, и она издала долгий радостный вздох, а по ее лицу расплылась улыбка. Она сладостно потянулась и попыталась нащупать Джонни. Тут же ее охватило беспокойство, когда она сообразила, что того нет на месте. Джулиет увидела записку, пришпиленную к абажуру ночника, перегнулась за ней поперек кровати и развернула.
Моя дорогая!
Так хотелось быть рядом, чтобы только посмотреть, как ты будешь просыпаться, но звонок, на который я не ответил вчера вечером, был от моего босса – он оставил послание на автоответчике, и мне пришлось уйти, чтобы с ним повидаться. Вернусь сегодня вечером, вероятно, около шести.
Мы отправимся с тобой поужинать и отметить событие, а завтра я хочу сводить тебя в скобяную лавку, чтобы выбрать самую прочную скобу для твоего безымянного пальца. И не носи больше это черное «мини», в котором ты была прошлым вечером, а то я сомневаюсь, что нам когда-либо удастся выйти из квартиры.
С другой стороны, попробуй только его не носить!
Я люблю тебя,
Дж.
Девушка прижала записку к груди, затем перевернулась и счастливо пискнула в подушку. Через какое-то время она выбралась из постели, едва не наткнувшись при этом на ведерко для льда с полупустой бутылкой шампанского. Джулиет сняла со светильника над кроватью рубашку Джонни, оказавшуюся там каким-то непонятным образом и – она хихикнула – так и висевшую со вчерашнего вечера. Она прижала ее к лицу и вдохнула мужской запах, затем надела на себя, оставив две верхние пуговицы незастегнутыми. Рубашка доставала ей до колен.
Подойдя к окну, Джулиет широко распахнула занавески, и внутрь хлынуло октябрьское солнце. На другой стороне улицы рабочий на телескопической вышке уловил движение и обернулся. При виде полуодетой фигуры в окне не далее чем в пятнадцати футах от себя он чуть было не выронил мастерок, которым поправлял кирпичную кладку. Заметив взгляд, девушка одарила его лучезарной улыбкой и исчезла из виду.