– Детство в жопе играет?
– Ага, играет! – согласился я. – Вам тоже урок: не расслабляйтесь. Что там?
– Есть кто-то в пещерке. Мы крикнули, чтобы выходил, но он что-то не спешит. Ничего, сейчас гранату закинем. Скряга, готовь "лимончик".
– Погоди, не спеши. Он, может быть, и не может выйти.
– Нет у меня желания проверять, что он может. Если и голос не подает, то граната точно лишней не будет.
– Не спеши, говорю.
Я осторожно подошел к пещере и заглянул внутрь. На полу дымился прогоревший костерок. Тот, кто его разжег, был похож на кучу тряпья, лежал на полу и не шевелился. Ранен? Мертв? Прикинув вероятность разных поганых сюрпризов вроде гранаты подмышкой трупа, я все-таки вошел внутрь. Лежавший чуть пошевелился, поднял голову и посмотрел на меня.
– Седой, ты что ли? Вернулся? – простонал он.
Не отвечая, я подошел ближе. От валяющихся у костра окровавленных бинтов воняло гноем. Вокруг вились мухи. Я ногой пододвинул бинты к углям, бросил в костер несколько веток.
– Седой? – снова застонал бандит.
– Нет… – ответил я и, обернувшись ко входу, крикнул: – Народ, заходите!
Балбес вбежал в пещеру первым, понюхал воздух, фыркнул и сунулся к раненому. Заскулил. Значит совсем плохо все, раз даже не пытается облизать рану.
В слюне мутировавших псов содержится целая аптека, от антибиотиков, до обезболивающих средств. Зализывая рану, мутант может вызвать кровотечение, или остановить его, в зависимости от того, что нужно в данный момент. Ожог третьей степени Балбес может вылечить всего за пару дней, это проверено. Если он вот так, как сейчас, отказался "лечить" человека, значит дело дрянь и с тем уже все кончено.
В пещеру вошла Инга, поморщилась, подошла к бандиту. Тот молча глядел на нее и, как мне показалось, не верил своим глазам.
– Куда тебя?
– В живот…
– Давай посмотрим.
Рана была кое-как перевязана грязной футболкой. Края воспалились, изнутри вытекал гной. Инга выпрямилась.
– Как он и жив-то еще?..
– Все, значит? – снова простонал бандит. – Отходил, значит, свое Камень на этом свете.
– Точно! – кивнула Инга. – Давай, хоть укол сделаю, что-ли?
– Чтобы не мучался? Давай.
Она полезла в рюкзак. Я спросил:
– А Белый где?
– Ушел. И автомат мой забрал. Сказал: если встретит кого – пришлет помощь. Но кого тут встретишь?
– А тебя как подстрелили?
– Заха с катушек съехал. В церкви ночевали. Он наркоманил помаленьку, чего-то съел своего, колес каких то, ну его и переклинило. Начал озираться, потом в дверь очередь всадил. Там Белый как раз был. Меня зацепило, а Белый ствол выхватил и Захе между глаз маслину загнал. У меня пуля навылет прошла. Перевязались кое-как и к болотам двинули. Сутки ходили. Прохода не было. Потом вторые. Пришли сюда, здесь меня и прихватило конкретно.
Инга наконец нашла в аптечке нужный шприц и прямо сквозь джинсы загнала иглу в ногу бандита. Вскоре на его лице появилась улыбка, он "поплыл".
– Хорошо… Холодно только.
– Сейчас костер разведем.
Бандит уже не ответил. Наркотик действовал и он, блаженно улыбаясь, смотрел куда-то в пустоту. Полковник и Скряга о чем-то перешептывались.
– Как вас-то сюда занесло? – спросил я.
– Как-как?.. В институт зашли, а там этот, который за главного остался, бегает и волосы на заднице рвет. "Теперь проще самому застрелиться!" – кричит. Потом объяснил, что хабар ценный у него бандиты увели. Я расспросил его немного, прикинул, куда они могли податься и мы пошли с Скрягой к Воротам кластера. Там их не видели. Мы тогда на болота. Скряга здесь не раз ходил, места знает. Вышли к пещерке, а оттуда дымом тянет.
Я кивнул. Все сходилось.
– Как думаешь, куда этот Белый отсюда рванул?
– Отсюда, раз уж он проход не нашел, только обратно по насыпи.
– Тогда не уйдет. Там наши люди ждут, мимо них не проскочит.
Полковник подумал и сказал:
– Арты наверняка с ним.
– Арты эти принадлежат "Закону".
– Знаю. Потому и хотелось их найти. Я Гаврика давно знаю. Жаль будет, если его за этот косяк из группировки попрут.
– Там, в засаде, трое законовцев. Но я твой намек понял. Кто арты нашел – того и награда. Тогда идем за Белым?
– Без меня, пацаны, – сказал Берлога. – Дорогу вы знаете, а мне в разборку между "Законом", бандитами, "Волей", да еще и "Центром" до кучи, лезть совсем неохота. Потом предъявят, а у нас мир со всеми… Так что выведу вас к дороге – и до свидания.
– Да не волнуйся ты так, – сказал Полковник. – Никто никого убивать не собирается.
– Ага!.. "Не собирается…" Когда антенны радарной станции отключились, тоже никто никого убивать не собирался, а потом целый год патроны жгли. Нет, извиняйте, но без меня дальше.
Снаружи раздался предупреждающий крик оставшегося караулить Скряги. Полковник, пригнувшись выглянул наружу и сказал:
– Берлога, там твои люди, похоже.
– Чего им тут надо? – охотник тоже выглянул. – Да это же те, что на полустанке остались! Что-то случилось, что-ли?
Между тем двое охотников быстрым шагом приближались к пещере от кустов. Шедший первым махал рукой на ходу.
– Что там? – крикнул Берлога.
– Как вы ушли, полдня не прошло – мы заметили какого-то мужика. – ответил охотник, отдуваясь после быстрой ходьбы. – Он до нас не дошел, забрался в мастерскую и там на дневку остановился, больше не выходил. Скар послал нас к вам, предупредить. Сказал, что будет ждать, но если тот выйдет, то он его попробует взять сам.
По лицу у охотника стекал пот. Резиновые сапоги и прорезиненный костюм плохо приспособлены для того, чтобы в них бегать.
…
Скару было не по себе. Намертво вшитая в его мозг программа имела три основных приоритета: подчиняться высшим ”измененным”, защищать “Центр”, убить Мессера. Пока рядом были Сестра и Студент, одна из высших и один из защитников “Центра”, все было в порядке. Однако сейчас они ушли, предоставив его самому себе. Программа без внешних стимулов ушла вглубь подсознания и ему одновременно хотелось и выполнять приказ, и идти за ними следом, причем выбирать, что важнее. Сделать этого сам он не мог, а программа таких сложностей не предусматривала. Работал принцип: "Не знаешь, что делать – не делай ничего" – но и просто сидеть на месте становилось невмоготу.
Когда силуэт в черном плаще появился из кустов, Скар встрепенулся. Он зря сомневался в защитнике. Тот правильно оценил ситуацию, когда оставлял его здесь. Наемник жестом подозвал одного из охотников, объяснил, что нужно делать и снова поднес к глазам бинокль. "ПОДЧИНЯТЬСЯ…" "ЗАЩИЩАТЬ…" "УБИТЬ…" "ПОДЧИНЯТЬСЯ…" "ЗАЩИЩАТЬ…" "УБИТЬ…" Цикл повторялся бесконечно. После смерти Лебедя, который и был создателем программы, ее больше не модифицировали и применяли "как есть". Приоритеты метались в подсознании, как резиновые мячики и Скару становилось все хуже и хуже. Сам того не сознавая, он постепенно превращался в зомби, что и было обычной судьбой запрограммированных рейдеров.
…
Сестра и какой-то незнакомый ему рейдер появились в поле зрения бинокля совершенно неожиданно. Что произошло со Студентом и куда он делся, наемника не интересовало. Сомнений не было: высшей явно угрожала опасность. Программа активировалась снова, на этот раз в режиме приоритета. На то, чтобы полностью сломать человеческую волю и инстинкт самосохранения, у нее ушло всего несколько секунд.
Прикрывать Сестру из пулемета с трехсот метров было рискованно. Рикошеты никто не отменял. Скар положил бинокль на подоконник и повернулся к законовцам.
– Толстый, мне нужен твой пистолет.
Тот удивленно посмотрел на него, вытащил оружие из кобуры и отдал наемнику. Скар передернул затвор, поймал на лету вылетевший патрон, сунул его в карман, повернулся и вышел.