Никто не упомянул о нем в Терновом Королевстве, так что я, наконец, не стерпела и спросила о нем у Шайи, когда мы осматривали сад, заполненный цветущими кактусами. Мескитовые деревья стояли в цвету, наполняя воздух сладким, пьянящим ароматом. В Тусоне скоро наступит зима, и хотя это довольно мягкий сезон для них, но он заставил меня больше ценить постоянно идеальный климат в Терновой Земле.
- Дориан.. мм.. спрашивал обо мне?
Она критически осматривала подпорную стенку и с удивлением посмотрела на меня.
- Нет, я ничего об этом не знаю. Я видела его только один раз с тех пор, как вы ушли. Однако кто-то спрашивал у него о вас, но он просто сказал, что у вас важные дела и в свое время вы вернетесь. - Она заколебалась, никогда по-настоящему не давала мне советов в делах личных. - Я думаю… Я думаю, что он ждет вас, Ваше Величество.
Он ждет… Он говорил мне это, перед моим отъездом. Дориан отказался от всего ради меня. Он доказал свою любовь и преданность неоднократно. Я сказала Эвану, что вернусь вместе с Дорианом. Я даже вроде приняла это умом. Но что-то внутри меня сдерживало. Я должна еще действовать, и нуждалась в этом. Дориан открыл мне свое сердце. Теперь моя очередь ему ответить.
Отбросив протокол, я путешествовала в Дубовую землю сама. Моя безопасность, возможно, больше не была безотлагательной задачей, но статус предполагал, что я должна иметь эскорт. Хотя мне нравилось время, проведенное наедине. Я улыбнулась, увидев, что некоторые из деревьев Дубовой Земли поддернуты огненным оттенком осени. Дориан был не совсем готов позволить наступлению сезона, который он любил, но тот приближался.
Когда я подошла к замку, на краткий миг я задумалась, следовало ли одеться в одеяние джентри. Я была в одной из моих любимых экипировок, джинсы и рубашка Def Leppard. Я решила, что нет. Я та, кто я есть. Я не буду пытаться создавать образ чего-то большего. Однако перед входом в замок я надела корону, которую он подарил мне. Это была утонченная вещица, крошечные золотые розы с изумрудами. Она мне нравилась, потому что она была от него, и потому что была не слишком броской.
Охранники тепло встретили меня и провели на улицу через один из задних выходов. Я ожидала найти Дориана в одном из многочисленных двориков, где он бывал, но меня провели дальше по территории, и, наконец, ввели на небольшую, миловидную поляну, окруженную деревьями, в честь которых названа эта земля. Несколько придворных Дориана сидели на одеялах на траве, устроив пикник в солнечный день. Их внимание было обращено в центр поляны, где находился средних размеров пруд. Через воду пролегала дорожка из маленьких каменных ступеней, обрываясь примерно на середине. Там, на самом дальнем камне балансировал на одной ноге Муран. Он заметно потел, но я сомневаюсь, что это было от жары.
Дориан стоял у края, словно спятивший инспектор манежа, а солнечный свет в его длинных волосах казался пламенем. Элегантным жестом он поднял камень в воздух и установил в воде перед Мураном. Слуга, который уже начинал колебаться, с благодарностью вскочил на новый камень другой ногой.
- Эжени, королева Рябинового и Тернового царств, - провозгласил герольд.
Дориан посмотрел на меня с удивлением, которое быстро сменилось радостью. Это было такое редкое проявление нежности вместо его обычной ленивой улыбки, что я почувствовала слабость в коленях.
- Моя дорогая, - сказал он. - Ты вовремя. Я как раз демонстрировал изумительный мост, который мы соорудили во время путешествия к Тисовой Земле. Муран помогает мне. - Другой камень приземлился перед Мураном, который немедленно вскочил на него одной ногой.
Из всего, что, я видела, Дориан делал с Мураном, это было, пожалуй, самым смешным. Я громко рассмеялась. Я была так счастлива, видеть Дориана, что думала, мое сердце вспыхнет. В наших жизнях было столько сложностей, что я не позволяла себе по-настоящему ощутить и признать, что я чувствовала. Я осознала, что любила его некоторое время, и больше не собиралась отрицать свои чувства.
Игнорируя пристойность, я подбежала к нему и обвила его руками. Я поцеловала его страстно, а он, не колеблясь, ответил мне с такой же страстностью. Одна его рука опустилась на мое бедро, а другая была в моих волосах. Он притянул меня так близко, как только было возможно, пока мы были одеты, и мое тело бросило в жар от этого поцелуя. Я чувствовала, как это поглощает меня, и я приветствовала это.
Публичные проявления любви считались нормальными среди джентри, но я никогда не скрывала своего пренебрежения к этому. Я отталкивала их, как бы Дориан ни пытался уговорить меня. Сейчас же мне было безразлично, кто смотрел. Было удивительно, что это он прервал поцелуй, хотя и не перестал сжимать меня.