— О, я понимаю. Ну, я рада, что испытания прошли продуктивно.
— Очень смешно, — ответила я.
Айви наградила меня усмешкой напоследок, а потом поспешила по коридору к нашей квартире.
— Не возражаешь, если я переоденусь у тебя? — спросила я Неро, следуя за ним вверх по лестницам. — Я боюсь сейчас оставаться с ней наедине.
— Ядовитый Плющ безвредна.
— Ты так говоришь только потому, что она боится дразнить тебя в лицо.
— Я так понимаю, это означает, что она дразнит меня за спиной.
— Немного, — призналась я, хихикая.
— А ты?
— А что я? — спросила я, когда мы вошли в его апартаменты.
— Дразнишь меня за моей спиной?
— О, нет. Дразнить тебя в лицо намного веселее. Иногда даже получается добиться того подёргивания бровей.
Его брови выгнулись.
— Ага, именно так, — удовлетворённо сказала я.
Я бросила свою безнадёжно испорченную одежду в мусорную корзину, затем схватила сменный комплект одежды из свободного шкафа в его спальне. Неро подошёл ко мне сзади, его руки сомкнулись на моих плечах. Как только я скользнула в новый топ, его губы опустились к моей шее и мягко поцеловали.
Я развернулась к нему лицом.
— Ты крайне усложняешь процесс надевания одежды.
— Это потому что ты надела ее задом наперёд.
Я посмотрела на только что надетую рубашку.
— Она не наизнанку.
— Я не говорил «наизнанку». Я сказал «задом наперёд», — его рука прошлась по моему боку. Неро стянул мою рубашку через голову и бросил ее на пол. Затем он повалил меня на кровать.
Глава 10
Шестеренки Космической Машины
— Боги более человечны, чем я ожидала. Особенно Меда и Майя, — сказала я позднее, когда мы с Неро шли к столовой.
— Не позволяй их внешне человеческому поведению обдурить тебя, — ответил он. — Они далеки от человечности. То шоу, которое оно разыгрывают перед нами — и есть шоу. Они наслаждаются играми с людьми. Никогда не забывай, что они намного опаснее. На самом деле сестры могут быть даже более опасными, чем все остальные боги в Совете. Они отчаянно преданны друг другу и голосуют единогласно. Пока что мы их веселим. Но если мы их разозлим, ты найдёшь их намного менее очаровательными.
— Ты и раньше имел дело с богами.
— Несколько раз. Первый раз состоялся после предположительной гибели моих родителей. Потеря двух ангелов заставила богов созвать слушание по этому вопросу.
Слово «слушание» он произнёс как-то зловеще.
— Это скорее напоминало широкомасштабную пытку, — сказал мне Неро. — Для бессмертных созданий, живущих вечно, боги очень нетерпеливы. Они хотели ответов немедленно, и им было все равно, скольким людям придётся пустить кровь, чтобы получить эти ответы.
— Очаровательно.
— Боги могут выглядеть как мы, Леда, но они не похожи на нас. Ангелы когда-то были людьми, но боги — нет. Они смотрят на вещи иначе.
— Они получают наслаждение, пытая других, чтобы почувствовать себя более могущественными. Чтобы почувствовать себя выше всех нас.
— Да, — согласился Неро. — Нам повезло, что вдобавок к безжалостности они ещё и переменчивы. Сегодня они не пребывали в настроении убивать. Вот почему мы выжили.
— Боюсь, я вовсе не помогла. Мне стоило держать рот на замке.
— Не в этот раз. Ты… развеселила их. Ты в особенности развеселила сестёр. И Алериса, — крошечная сконфуженная морщинка залегла меж его бровей, как будто Неро все ещё не мог поверить, что мы выжили. — Думаю, это единственная причина, по которой мы живы. Это, и желание Фариса насолить своему брату.
— Фарису, похоже, действительно было в радость проголосовать против Зариона.
— Зарион печально известен своей паранойей. Он во всем видит пренебрежение к себе, посягательство на его божественные права. Он считает себя в высшей степени священным, священнее других богов. Даже священнее Валоры. Я знал, что он выступит против нас. У меня есть подозрение, что Испытания Богов придумал именно он — и он считает, что мы сделали из него посмешище.
— А Валора? Почему она проголосовала против нас? Она кажется здравомыслящей.
— Так и есть, но как глава совета богов она должна поддерживать текущее положение вещей, законы богов, — сказал Неро. — И по правде говоря, мы сжульничали на их тесте. Для них не имеет значения, что тест несправедлив. Ангелы куются в пламени их собственных страданий. Боги хотят видеть нас измученными, отделёнными от остальных. Мы сражаемся друг с другом, мы не имеем привязанностей сильнее, чем наша привязанность к Легиону, к нашему долгу. Мы не равны ни перед кем. Мы стоим выше остальных, служа их защитниками. Но никогда не являясь их друзьями.