Двери столовой с грохотом распахнулись, и в столовую влетел солдат, бегом устремившийся к главному столу. Он остановился перед Харкером и доложил:
— Океан быстро поднимается. Он затопит город.
Глава 11
Взбесившаяся Магия
Харкер посмотрел на солдата.
— Кто ответственен?
Он спросил это потому, что исправлять естественные стихийные катастрофы — не наша работа. С ними справлялись стихийники. Но останавливать сверхъестественных существ, стоявших за угрозами людям Земли — очень даже наша работа.
— Водная стихийница была замечена на берегу, — доложил солдат.
По тому, как он это сказал, становилось ясно, что водная стихийница не пыталась остановить приливную волну.
— Она размахивает руками, — продолжил солдат. — Она уговаривает волну, дирижирует ею.
Харкер посмотрел на Басанти.
— Капитан Сомерсет.
Харкер ставил Басанти во главе команды — хороший выбор, учитывая ее мощную стихийную магию.
Она кивнула, вставая.
— Клаудия, Морроуз, — она указала на них в толпе. Ее глаза нашли Дрейка. — Футбол, — это было его прозвище, поскольку до вступления в Легион он был звездой футбола. Басанти посмотрела на меня. — Ты тоже, Пандора. Ты почти так же хорошо предотвращаешь катастрофы, как их провоцируешь.
Это был комплимент. Кажется.
Мы рванули из комнаты, побежав в гараж. Клаудия запрыгнула на водительское место большого белого грузовика, немедленно заставила двигатель взреветь к жизни и включила сирену. Гаражная дверь скользнула вверх, и наш грузовик устремился на улицы. Трафик расступался перед нами. Люди всегда давали дорогу Легиону. Они знали, что мы спасаем жизни. Плюс, они нас боялись. Люди, которые мешали миссиям Легиона, считались такими же виновными, как и преступники, которых мы преследовали.
На заднем сиденье грузовика Алек Морроуз перебирал свою внушительную коллекцию оружия. Как, во имя богов, он рассчитывал утащить это все?
Заметив мой пристальный взгляд, Алек улыбнулся и приласкал огромный, кромешно-чёрный затвор оружия. Оно не выглядело как обычное оружие, но при виде такого ты понимаешь, что смотришь в лицо собственной смертности.
— Нравится то, что ты видишь, Леда?
Я должна была понимать, что отвечать не стоит, но я просто не могла сдержаться.
— Где ты достал этот Адский огонь?
Адский огонь представлял собой 20-миллиметровый гранатомёт, который стрелял магическими пулями. Буквально. Металл для пуль смешивался в пламени ада, магическом пламени, которое было горячее любого земного огня. Гранатомёт имел мощную тёмную магию. Он не являлся стандартным вооружением Легиона. Наши магические оружия оснащались светлой магией.
— Я забрал его у солдата ада, — сообщил он мне. — Я арестовал его прежде, чем тот успел сделать хоть один выстрел, так что он полностью заряжен.
Это означало десять выстрелов.
— Что ты будешь делать, когда у тебя закончатся магические пули? — спросила я.
Улыбка Алека сделалась ещё шире.
— Убью ещё одного солдата ада.
У него были крайне неосложнённые взгляды на жизнь. Я часто жалела, что сама не могу видеть мир в таких простых понятиях.
Алек медленно и любяще погладил оружие.
— Она стреляет как демон.
Для Алека все оружие было женского пола.
— Мы могли бы заскочить на полигон, когда вернёмся. Будет весело, — он невинно посмотрел на меня. — Я даже дам тебе пострелять из своей пушки.
— Осторожнее, Алек, — предостерёг его Дрейк.
— С чем?
— Когда флиртуешь с Ледой.
— Генерала Уиндстрайкера тут нет, — сказал Алек.
— Нет, но у него всюду есть глаза.
Алек нахмурился и осмотрелся по сторонам, как будто ожидал увидеть Неро, спрятавшегося в углу грузовика.
— Тебе не о генерале Уиндстрайкере надо беспокоиться, Алек, — сказала ему Клаудия. — А о Леде. Если ты её выбесишь, она надерёт тебе задницу, и ты ничего не сможешь поделать, чтобы её остановить.
Алек открыл рот, чтобы запротестовать, но потом, должно быть, вспомнил последний раз, когда мы тренировались вместе. Он силен и бил как стенобитный таран, но я дралась грязно. Я широко улыбнулась ему.
Алек нахмурился ещё сильнее.
— Намёк понят.
Когда он вернулся к ласке своего оружия, Дрейк подмигнул мне. Они с Алеком были мышцами команды. Клаудия тоже была мышцами, но ее магия чертовски сильна — как я узнала там, на дирижабле.
Наш грузовик с визгом остановился на тротуаре. Мы все выпрыгнули и уставились на огромную приливную волну, нависшую над берегом. Она была такой высокой, что я не могла видеть солнце. Я толком не видела ни город, ни небо. Эта мерцающая поблёскивающая волна загораживала все.