Первым из спора устранился усатый старшина. Ну что взять с юнца? Ещё нанюхается пороху и поумнеет. Если доживёт, конечно.
– Работа сама себя не сделает, – проворчал он, – давайте грузиться и в участок катить.
Запала Джада тоже надолго не хватило. Распекать барона было совершенно бесполезно. Вместо этого здоровяк вздохнул, вытянул из кармана сигаретку и пристроился дымить радом с начальником. Тот закончил одеваться поле перевязки. Сидел теперь нахохлившись, как замёрзший воробей.
– Вот из-за такого тебя и зовут моралистом. И бретёром. И ещё много как зовут, – Джад затянулся.
– Знаю, – устало откликнулся Кристан, – но мне не важно, кто там как меня зовёт, пока я делаю свою работу. А про моралиста ты не к месту вспомнил, сейчас я мораль никому не читал.
– Не бережёшь ты себя. Зря ты это.
– Кто-то же должен делать дело.
– А мы, выходит, не делаем? Зря жалованье проедаем, – недовольно проворчал Джад.
– Нет, я не это имел в виду. Вы делаете. И ты бы, наверное, попал в Руггера. Но мог ведь и промазать, или убить ненароком. А он нам живым нужен, сабля тут вернее.
– Копыто ты ему знатно подрубил, – смягчился старший по годам младший сыщик, – бретёр.
Кристан ухмыльнулся и едва заметно покраснел. Кто и как выведал это его прозвище, никто в участке не знал. Но пристало оно к фон Ройху ещё во Фригийской Академии, где тот рос и учился ремеслу сыщика. Он исправно смущался каждый раз, когда его слышал.
Из санитарной кареты выглянул доктор. Недовольно посмотрел на курильщика, но обратился к Кристану:
– Господин старший сыщик, разрешите ехать. Тут всё. Надо раненных в больницу свезти.
– Да-да, – подскочил барон, – уже отправляемся.
Он натянул на голову котелок и спешно раздал приказы. А сам двинулся к возу с заключёнными – плотно сбитой массивной коробке на колёсах.
– Ты куда? – окликнул барона Джад.
– Проеду до участка с Руггером. Хочу задать ему вопросы, пока есть возможность, – Кристан вздохнул, – сдаётся мне, капитан устроит мне в участке головомойку. С мылом и руганью.
Вереница повозок городской стражи поползла по улицам города. Занимался рассвет. Небо начало ронять холодные редкие капли, словно сожалея о неумении людей решить свои проблемы без пальбы и взрывов.
– Думаешь, тебе всё можно, сопляк? – пойманный преступник был бледен от потери крови, но находил силы мерзко улыбаться в лицо Кристану, – ты попёр против теневого порядка, конец тебе. В нашей семье таких как ты на обет жрут, барон! – последнее слово мужчина выплюнул как ругательство.
Фон Ройх дал пленнику выговориться. Он очень, очень устал. То, что можно было принять за аристократическую невозмутимость, на деле было апатией измождённого человека. Тело ныло, голова отзывалась болью каждый раз, как воз подпрыгивал на очередной колдобине. В скудно освещённом кузове их было трое: старший сыщик, арестант с кандалами на руках, да флегматичный стражник.
– Я помню, что твой дядюшка зовёт себя теневым бароном Северных врат. И мне плевать: преступник есть преступник. Просто жирнее, крупнее и крови на нём больше. Мне нужно знать, что ты забыл в Портовом районе?
– И всё? Хорошо, я скажу, но только тебе. Тут лишние уши, – Руггер покосился на стражника. Кристан наклонился к пленнику и тот вкрадчиво прошептал:
– Всю твою семью уже завтра выпотрошат как свиней, сыскная мразь.
– У меня нет семьи, – молодой барон отстранился. Лицо его сделалось каменным, карие глаза потемнели. Он резко выбросил руку и сдавил свежую рану на ноге самодовольного арестанта – тот взвыл. Стражник увлечённо разглядывал тучи в зарешёченном окошке.
– Здесь нет твоего дяди, – голос Кристана внезапно стал хриплым и низким, – мне решать, увидишь ты его, или нет. Что ты делал в чужом районе, ублюдок?!
– Хватит, отпусти! – матёрый бандит не ждал от юного сыщика такой вспышки жестокости. Он шипел от боли и дёргался. Но барон лишь сильнее стиснул пальцы. В дрожащем свете единственной лампы, Руггеру показалось, будто один глаз сыщика полыхнул алым. Он смотрел прямо в душу из-за паутины трещин.
– Я искал. Искал, кто нас убивает.
– Подробнее! – Кристан ослабил хватку.