- Что значит, потеряешь стабильность? - удивился я.
- Я слишком стар, что бы слушать указы, будь то люди, риоры или эндорианцы. Один мой визит сюда является нарушением договорённостей с людьми. Но что поделать, я давно уже перестал слушать советов и приказов, - мне показалось, что я услышал в механическом голосе риора печаль. - Алия, переодевайся. Мы тебя доставим в твой Дом.
Едва риор это сказал, как появилась Кхейла. Звук разбивающегося стекла и одновременно с ним возникла воронка телепорта, полной цветовой гаммы зелёного цвета. А затем на месте воронки появился риор.
- Я быстро, - сказала Алия, и я даже заметить не успел, как она скрылась с кухни.
Гхсаар сказал Кхейле что-то длинное, на шипящем языке. Кхейла ему ответила. А я слушал их диалог. Самое странное было в том, что с каждым словом риоров, я начал улавливать смысл разговора. Нет, я не понимал дословно, но отдельные слова словно всплывали в моей памяти, будто я знал язык этих существа. Но я не мог этого знать. Я был точно уверен, что слышал их язык впервые.
Алия, как и обещала, появилась быстро. Волосы её ещё были влажными, и обычного слоя косметики на ней не было. Это было непривычно. Риоры тут же свернули свой разговор. Кхейла молча взяла руку Алии, руку Гхсаара, и телепортировала всех. И я даже не успел попрощаться.
Форум
Как и предполагалось, экзамен я завалил. Я к нему готовился не один день, учил, считал, читал нужную литературу и прорабатывал материал. Тогда почему же я его завалил? Все очень просто. Я смотрел на билет, читал вопрос, тихо произносил его, но информация не задерживалась в моей голове. Я не слышал её, не видел, просто не воспринимал. За два часа экзамена я едва написал что-то на второй вопрос, что-то попытался начертить. Но мои мысли были во временном промежутке, где я сидел напротив Алии, а рядом сидел риор. В моей голове образ Алии так и крутился. А в мыслях Океана крутился риор, и это было ясно без слов и вопросов с моей стороны. Поэтому, блестяще провалив экзамен, я, как можно быстрее постарался скрыться с территории Академии. А Океан вообще захотел исчезнуть с лица Рисара. Я его полностью поддержал.
"Пересдавать будем?" - мрачно поинтересовался я.
"Смысл? Ты не тянешь учебной программы. Твои сорок, сорок пять баллов в академии никому не нужны. И ты не высокородный, так что обучение в академии тебе не обязательно. Вэлл поймёт. Единственное, ты больше не сможешь видеть Алию. Хотя, меня это волнует сейчас не больше, чем капля ртути в море воды, - безразлично ответил тот. - В ближайшее время тебя исключат, и изменить это можно лишь очень много бегая и умоляя высокородных. А мне до них нет никакого дела".
"Твоё пессимистично-равнодушное настроение перебросилось на меня, - вздохнул я. - Мне душно в этом городе. Мне хочется сбежать".
"Не делай того, о чём позже будешь жалеть, мальчишка", - сказал мне Океан.
"И что ты предлагаешь, о, великий и могущий?" - поинтересовался я
"Спать", - ответил мне мой внутренний голос.
"С удовольствием".
... Мне три годика. Я бегу по светлым, полупрозрачным коридорам своего дома. Мама и папа опять буду ругать меня за то, что я не сижу в детской, а бегаю на крышу. Маме не нравиться то, что я не надеваю куртку и хожу без присмотра. Но она моя мама и заботится обо мне. Отец тоже заботиться, потому, что я наследник Дома Сартадериан. Они думают, что я не знаю, о том, что я вовсе не первый наследник. У родителей было до меня два сына. Один умер в семь лет, другой в три года, в том возрасте, что я сейчас. Умерли не от болезни или случайности. Их убили. Чем меньше наследников, тем лучше для членов Дома из побочных ветвей. Они не могут править Домом, пока жив хоть кто-то из главной ветви. Поэтому, о моей безопасности все беспокоятся, даже больше, чем нужно. Три года, а я не покидал пределов планеты Гармэ, и в этот дом отец никого не пускается. Боится.
Я понимаю всю опасность своего самовольного поступка. Я понимаю, что нужно слушать родителей, что нельзя своевольничать. Но я так не могу. Я не могу без свежего воздуха. Я гуляю два раза в день под присмотром матери и роботов, но мне этого мало. На закате меня не выпускают, боятся. А я люблю смотреть на закаты. А ещё больше на восходы, когда обычное, голубое небо моей родной планеты окрашивается в самые разные цвета, начиная от фиолетового, и заканчивая белым. Мне нравиться смотреть с крыши своего дома на газовый гигант, вокруг которого вращаются три спутника, на одном из которых живу я.
Я поворачиваю в один из коридоров дома. Я отключил здесь камеры, так что родители ничего не заметят. Я часто так делаю, что бы смотреть на Крон - самый большой спутник. Три его больших кольца всегда вызывали у меня восторг. Я бегу и заворачиваю в коридор, и ударяюсь головой обо что-то твёрдое, но мягкое. Больно. Потираю ушибленный лоб. Неужели меня поймали роботы? Я же не смогу тогда смотреть на спутник!
Поднимаю глаза и сталкиваюсь с пугающими красными глазами. Яркими красными, словно свет лазера, глазами живого существа. Он или оно тоже потирает лоб. На лице у него только глаза, так похожие на человеческие, только чуть вытянутые. Ни белков, ни зрачков, только красный пигмент глаз, словно светящихся изнутри. Кожа существа очень похожа на чешую, как у ящерицы, которую мне подарил дядя месяц назад. Ящерицу отец забрал и отпустил в заповедник. Цвета кожа была необычного. Это была удивительная смесь синего и зелёного. Существо было одето в сплошной серебряный комбинезон. Я смотрел в его красные глаза и не мог оторвать взгляд. Мне в глаза словно светил лазер, но не причинял не удобств.
- У тебя глаза, как мой карманный лазер, - сказал я ему.
- А у тебя, как глубины океана, - отвечает он.
Голос у него был взрослый. И это было удивительнее всего. Мне захотелось дотронуться до него, осмотреть полностью. Я ведь никогда прежде никого подобного не встречал. Существо было такое удивительное, такое красивое. Мы стояли и смотрели друг на друга. И тут он протянул ко мне руку. Обычная человеческая кисть. Пять пальцев чуть длиннее, чем у меня. Он дотронулся до моей щеки. От его прикосновения меня словно током ударило, но я не шевельнулся. Его кожа была такая мягкая и холодная.
- Ты хороший, - сказал он.
- А ты холодный, - ответил я. - Я тебя согрею.
Я снял свою курточку и накинул ему на плечи, а затем обнял. Мне казалось, я так его смогу согреть. Я был в этом уверен.
- Хочешь посмотреть на небо? - спросил я.
- Хочу, - ответил он.
Я провел это удивительное существо на крышу, на моё любимое место. Отсюда открывался замечательный вид на газовый гигант и два его видимых сейчас спутника. А ночью видно три.
- А как тебя зовут? - спросил он, прижимаясь ко мне.
- Алеван. Алеван Сартадериан, ударение на последнюю букву фамилии, - пояснил я. - А тебя?
- Кахар. У меня нет фамилии.
- Тогда ты тоже будешь Сартадериан, - сказал я, прижимаясь к нему сильнее.
Мы просидели так около часа. Он так и не согрелся. А вот я замёрз. Мы с ним молча смотрели на закат двух солнц нашей системы. Я бы счастлив. Впервые за полгода, со мной рядом был кто-то очень родной. Ни папа и не мама. Кто-то, с кем мне хотелось просто сидеть и не помнить ни о чём...
...Я сел на самую последнюю парту, чтобы меня не трогали и обращали как можно меньше внимания. Я намного младше своих одногруппников. Мне всего двенадцать, а им по двадцать. Я впервые остался один, далеко от дома, далеко от Кахара. Он улетел к себе, а меня отправили учиться в академию. Это обязательное условие при становлении главы Дома. Отец возлагает на меня большие надежды, но я боюсь, что их не оправдаю. Мне гораздо проще решать уравнения высшей математики, делать аналитику, чинить, паять, разбирать, чем просто разговаривать с людьми. Я даже не представляю, каково это общаться со сверстниками. А мне и не интересно. Они не понимают значения философии в жизни человека, не любят играть в логические игры, потому что не умеют продумывать свои действия. С Кахаром куда интереснее, чем со всякими детьми.