Риор оказался рядом, и я снова оказался в полёте, на этот раз, ударившись о стену.
- Семнадцать лет! Семнадцать я делал всё для него! Я учился ради него, контактировал с людьми, терпел аллергию, не спал ночами, потому что человеческие кровати не удобны для меня! Я семнадцать лет всегда всё делал, как он скажет!
Удар, полёт, и моё тело покидает пределы помещения ядра двигателя. Стало немного тише. Освещение было здесь получше. Неоновые лампы светили холодным светом, таким же холодным как корабль и сердце риора.
- Я попросил его один раз не принимать передачи с других планет. Всего лишь на семь дней! Он мог сделать всё, что угодно за это время, а что в итоге?! Он не послушался меня! Он обвинил меня во всём, даже в том, что я сделать не мог физически! Он набросился на меня с намерением убить. Каждый его удар, который я парировал, причинял боль куда сильнее физической. Я проиграл ему, и он оставил меня в живых, что бы я испытал все муки, которые только мог. Он даже представить себе не мог, что такое разрыв связи!
Ещё удар, и отлетел ещё на десять метров.
- Я пережил этот момент. Я научился жить без него. Я постарался забыть про него. А потом он умер. Я это почувствовал через несколько десятков звездных систем. Это как будто от тебя открывают половину тела. Очень больно. Я пытался его забыть, пытался! Но даже через пятьсот лет не смог. Я убивал людей, пытался заглушить боль, отомстить! Но это лишь облегчало ненадолго страдания. Я не смог убить себя. Я ждал смерти. Но она не пришла.
Риор наклонился над моим телом и поднял. Поставил на ноги и прижал к стене.
- А потом появился ты. Полная его копия. Я думал, что теперь всё измениться и я стану таким же, как раньше. Я почувствовал впервые за пятьсот лет себя живым! Но и ты бросаешь меня, отталкиваешь, так же, как и он. Но в этот раз всё будет по-другому. Страдать будешь ты.
- Трус! - бросил Океан. - У тебя не хватило смелости хоть раз связаться с ним и попытаться попросить прощения или просто поговорить. А теперь из-за своей трусости пытаешься выместить свою злость на других людях. В таком случае, ты даже хуже него.
Риор замахнулся и ударил. Я думал, мне пришел конец. Ударил рядом с моим лицом. А затем снял шлем. Взгляд кроваво-красных глаз впился в меня, и я попытался отвести взгляд. Но риор рукой зафиксировал моё лицо. Силы у него, как у робота. Половину его лица закрывала мембрана. Рот, нос, уши отсутствовали. Бровей и ресниц не было. Кожа костяного цвета. Почти все лицо, начиная от основания гребня и заканчивая подбородком, наискось пересекал толстый шрам.
- Посмотри, что он сделал со мной. Я тогда не понимал, что со мной происходит. Я хотел к нему, я не мог без него жить! А ему было плевать. Он объявил риоров вне закона на своих территориях. Я просто не посмел бы тогда взглянуть ему в глаза. Я бы не выдержал той ненависти.
Голос риора стал тихим.
- После того, что я сделал, ты смотришь по-другому. Почему?
- Потому, что я не он, - ответил Океан.
- Ты прав, - едва слышно проговорил, уткнулся ко мне в плечо лицом. - Но как бы мне хотелось, что бы ты был им.
Океан осторожно обнял риора и прижал к себе. В этот момент я, мне как никогда показалось, что моё тело вовсе не моё. Я был словно далеко, в огромной лаборатории, простирающейся на десятки тысяч километров, и следил за этим действием из комнаты, в точности воспроизводящей всё происходящее. И я не хотел видеть этой печальной картины. Здесь я был чужим.
- Желания не всегда совпадают с возможностями, Гхсаар. Просто прими как данность то, что его больше нет. Я не могу понять всю твою боль. Я не могу понять, что ты чувствуешь, глядя на меня. То, что когда-то произошло между тобой и Алеваном прошло. Даже будь у тебя машина времени, ты бы вряд ли что-то изменил в лучшую сторону. Скорее всего, ты бы так и оставил вашу связь, он бы умер, и ты бы умер с ним. Я уверен, что узнай он, что ты после его смерти продолжил жить, он был бы рад, ведь ты был его лучшим другом на протяжении долгих лет. И как бы он тебя ненавидел, я уверен, он был бы рад с тобой снова встретиться. У него просто не хватило смелости связаться с тобой после тех событий и попросить прощения. Всё, что он тогда сделал, было сделано под влияние обстоятельств и эмоций. Ты должен понимать это как никто другой. Прошлого не вернёшь, Гхсаар. Просто живи дальше. Живи так, что бы после смерти, встретившись с Алеваном, он не стал жалеть о том, что сделал, а наоборот, был счастлив, что у тебя всё получилось.
Риор ничего не ответил. А мне вдруг стало обидно за Гхсаара. Пусть даже этот Алеван умер очень давно, но риору от этого не легче. Будь высокородный сейчас здесь, я бы его избил за такое отношение к риору.
- Больно? - вдруг спросил Гхсаар своим двойным мощным голосом.
- Да ничего особенного: пара рёбер сломана, рука вывихнута, кровь из носа, легкое сотрясение и тошнота, - Океан это сказал таким тоном, будто бы это действительно было сущим пустяком.
- Тебе нужно в медпункт. Я отведу тебя.
- Ладно. Только чтобы нас никто не увидел из высокородных, особенно Алия. Иначе у нас у обоих будут проблемы, - согласился Океан.
- Она меня бесит, - мне показалось сейчас, или риор фыркнул? - Она властная, не в меру умная, изворотливая, настойчивая, высокородная, - тут риор прервался, подбирая подходящее слово.
- Стерва, - подсказал Океан.
- Точно! - в голосе риора прозвучали восторженные нотки.
- Я того же мнения, - подтвердил Океан.
"Мало того что сам обзываешься, так ещё и риора надоумил", - обиделся я.
"Я просто подсказал, как будет правильно называться поведение Алии на человеческом языке", - ничуть не смутился Океан.
Риор чуть отодвинулся, и бело-красный шлем в секунду оказался на его голове. Я даже вздохнул с облегчением. Не хочу ещё раз увидеть его кроваво-красные глаза без белков и это жуткий шрам.
Гхсаар отвёл меня в медпункт. По дороге мы не разговаривали, к тому же мне было не до разговора с инопланетянином, потому что Океан передал управление телом мне, а, следовательно, все переломы, синяки и шишки. Дышать было трудно, руки болели, те места, по которым бил риор горели и пульсировали. Если бы не поддержка риора, я бы только ползком добрался до медпункта.
Роботы-врачи быстро взялись за меня и в течение часа привели меня в нормальный вид, в котором не стыдно и перед высокородными показаться. Гхсаар всё это время сидел на кресле и о чём-то размышлял, а может, и нет. Откуда мне знать, что у риоров в голове и как они мыслят?
Потом мы снова вернулись в комнату отдыха, сели на кресла и молчали.
- Ты когда-нибудь любил? - вопрос риора стал неожиданностью для меня и для Океана.
- Любил, - честно ответил я.
- Не семью, не друзей, ни вещь, а одного единственного человека, ради которого готов пойти буквально на всё не раздумывая, - уточнил риор, заставив меня глубоко задуматься.
Любил ли я одного единственного человека до такой степени? Нет, я всегда вроде был здравомыслящим ребёнком.
- Нет, - пришлось признаться мне.
- Тогда тебе не понять того восторга, с которым я к нему относился. Мы много времени проводили вместе. Я наблюдал за ним, за его движениями, пытался предугадать мысли, предугадать, что он скажет. С каждым нашим расставанием я находил в нём новые грани, новые черты. Он всегда менялся. Неизменно менялся, и всегда в лучшую сторону, - риор задумался. - Тебе не понять, Дар, что для меня значили его редкие прикосновения. Они стали редкими после того, как он поступил в академию Гейне, и на него повлияли люди. До этого я мог его касаться столько, сколько хотел, и он не был против. Он этого не замечал. Прикоснуться к грубой коже, на которой ещё не зажили мозоли и раны. Почувствовать его, как часть себя. Знать, что в твоей жизни, какой бы она не была, есть что-то ценное или кто-то, кто дарит тепло в душе. Вам, людям, этого не понять. Вы слишком печётесь о своих предрассудках.
- А ты когда-нибудь говорил ему это? - спросил я, уже зная ответ на вопрос.
- Нет. Алеван часто догадывался, о чём я думаю и никогда ничего не спрашивал, а утверждал, как это делают все высокородные. А я никогда не напрашивался и не возмущался, если меня что-то не устраивало. Возможность быть с Алеваном - это единственное, чего я добивался.