– Добрый вечер, капитан.
– Здравия желаю, ваше величество! – отчеканил Гарсия, становясь ему во фронт. – За время моего дежурства никаких происшествий не случилось.
– Вижу, – и Бонапарт тоже прислонился к зубцу. – Вольно. Можно курить.
– Благодарю, ваше величество.
Некоторое время они постояли вот так, рядом, слушая гитару кордовца и мурлыканье часового.
Гарсия, который не то чтобы растерялся, но впал в легкое замешательство, краем глаза видел профиль императора, слабо озаренный лишь отблеском горевшего под стеной костра. Кто бы мог подумать, проносилось в голове капитана, что я буду стоять вот так, в шаге от этого малого, который пол-Европы прибрал к рукам, а другую половину дрючит почем зря. Совершенно машинально капитан взялся за рукоять пистолета, торчавшего из-за пояса, воображая, что было бы, возьми да и застрели он сейчас Наполеона – вот так, за здорово живешь.
Что бы написали об этом в энциклопедиях? Бонапарт, Наполеон, родился на Корсике, убит в Кремле испанским капитаном Гарсия (см, капитан Гарсия). Ладно, велят смотреть – смотрим. Вот буква "Г". Так: Гарсия, Роке. Пехотный капитан. Застрелил из пистолета Наполеона Бонапарта (см. Бонапарт, Наполеон) в Кремле, тем самым ускорив освобождение Европы, плодами которого не успел воспользоваться, поскольку в соответствии с приговором военно-полевого суда был на рассвете расстрелян… С тяжелым вздохом капитан разжал пальцы, обхватившие было рукоять пистолета. Всю жизнь мечтал попасть в историю, но только – попасть, а не влипнуть.
– Почему вы на это решились, капитан?
От неожиданности Гарсия поперхнулся:
– На что «на это», ваше величество?
– На атаку под Сбодуновом. – Бонапарт помолчал, и капитану показалось – он беззвучно смеется в темноте. – На это сумасбродное наступление.
Гарсия, сглотнув слюну, почесал в затылке. Потом, рассказывая нам об этом, он признавался, что предпочел бы снова брать в лоб русские пушки, чем беседовать вот так по душам и с глазу на глаз с его императорским величеством. Недомерок спросил, почему мы на это решились. Спору нет, несколько вариантов «потому» вертелись у меня на языке. Например: потому, ваше величество, что мы намеревались перейти к русским, но вы расстроили наш замысел. Или: потому, ваше величество, что на каждого из нас пришлось столько славы, что стало невтерпеж, славы у нас теперь – хоть залейся, хоть ложкой хлебай. Или: потому, ваше величество, что русская кампания – бессовестная ловушка. Потому что нам бы полагалось быть сейчас в Испании, с женами и детьми, а не ковыряться в этом дерьме, закопавшись в него по самые брови. Потому что Франция нас подло использовала, а вы, вашество, употребили.
Вот что должен был бы сказать капитан Гарсия императору Наполеону в ту ночь в Кремле – и тогда нас всех незамедлительно бы расстреляли, чем избавили бы от мучительного отступления из России, ожидавшего остатки 326-го в самом скором будущем. Однако ничего подобного не сказал капитан Гарсия и руководствовался он теми же причинами, по которым за несколько минут до того не всадил Недомерку пулю в лоб. Капитан попыхтел трубочкой и ответил так:
– Нам, ваше величество, больше некуда было идти.
Повисло молчание. Потом Недомерок медленно повернулся к нашему капитану, и в этот миг внизу, у подножья стены, кто-то взбодрил костерок, и ожившее пламя осветило лица обоих. На лице Бонапарта играла чуть заметная иронически-всепонимающая улыбка: так, забравшись в птичник и всерьез собравшись полакомиться курятинкой, улыбался бы, кабы умел, старый лис.
Капитан Гарсия, глаз не отведя, выдержал эту улыбку, потому что, хоть и был, как и мы все, разнесчастным бедолагой, родился в Сории и обладал всем, что по штату причитается мужчине. Двое профессиональных вояк друг друга поймут без слов. Капитан нам после так и сказал:.
– Он все понял. Он догадался, что под Сбодуновом мы решили перейти к русским. Догадался – и наплевал на это… Он уже чуял, что часы Великой Армии сочтены, и не поручился бы, что сам выберется живым.
Да, вот что узнали мы тогда от капитана Гарсии. Так или иначе, но прочитанное в глазах капитана Бонапарту наверняка понравилось, ибо, наверняка заметив, что на шее капитана нет ордена Почетного Легиона, он ничего по этому поводу не сказал. Только прежняя странноватая полуулыбка вновь скользнула по его губам.