— И он все еще царствует?
— Не знаю. Думаю, мне надо сходить — расспросить людей. Как раз вчера, как мне сказал купец Самма, пришел караван из Иерихона… Я попробую увидеться с этими людьми…
Мириам его не торопила, но он все равно чувствовал, как сильно ей хочется вернуться. Она всегда умела молчать, но теперь рухнул какой‑то внутренний барьер, заставлявший ее скрывать свои чувства. «А я, — думал Иосиф, — этого возвращения вовсе не желаю. Мне и здесь хорошо: живу спокойно рядом с женщиной, которую очень люблю. Здесь все идет естественным образом, а там, я чувствую, ждут дела, которые нарушат покой…»
13
В тени раскинувшегося навеса сидели трое мужчин и пили терпкое иудейское вино. Косоглазый Самма познакомил Иосифа с приезжим купцом:
— Это Рувим, сын Геры, он торгует благовониями. Здешние красавицы со времен Клеопатры пристрастились к иерихонским маслам. Они платят любую цену, какую только у них запросят. Еще Рувим привозит вино. Хорошее вино, приготовленное, как положено, согласно предписаниям благочестивых учителей. Никто из нечистых не касается виноградной лозы… А это Иосиф, сын Иакова, известный плотник. Он хочет поговорить с тобой о разных делах…
Купец с широким, почти квадратным лицом выпил вино, отер губы тыльной стороной ладони и слегка наклонился к Иосифу:
— Спрашивай, Иосиф, что ты хочешь знать. Я охотно расскажу тебе обо всем.
— Я живу в Египте уже много лет. Когда‑то я прибыл сюда из Иудеи. Мой сын подрастает, и уже приближается время, чтобы отправиться с Ним в храм, как того требует обычай. Мне хотелось бы узнать, что сейчас происходит в иудейской земле… Когда я уезжал, на трон взошел Архелай…
— Архелай уже не царствует в Иудее. Он был жесток и всем мешал. Он не выполнял того, что обещал. Постоянно вспыхивали бунты и лилась кровь. Досточтимые учители, собравшись, выслали послов к цезарю с прошением лишить Архелая трона, а на его место поставить римского наместника. Римляне не так уж плохи, во всяком случае, лучше, чем этот проклятый идумейский род. При римлянах можно торговать, и в религиозные дела они не вмешиваются. Цезарь выслушал прошение, вызвал к себе Архелая и не позволил ему вернуться в Иудею — приговорил к ссылке…
— Значит, страна находится под управлением римлян?
— Не вся. Римляне позволили управлять Галилеей Антипе, а Авилинея* и Трахонитида* достались Филиппу. Но управлять они могут только под римским надзором. В Иудею прибыли два римских чиновника: Квириний и Копоний. Едва приехав, они потребовали, чтобы в стране была произведена перепись населения.
— Перепись?
— Ты возмущен? Тогда многие возмущались. Началось великое возмущение. Но первосвященник, старцы и даже некоторые из учителей пытались всех успокоить, привести к порядку. Они говорили, что грех за перепись падет на головы гоев. Не все желали их слушать, вспыхивали даже бунты. Их начал Иуда из Гамалы, провозгласив, что у иудейского царства есть только один властитель — Всевышний, Саваоф… А он, Иуда, будто бы является обещанным в священных книгах Мессией…
— И что с ним стало, с этим Иудой? — спросил Иосиф.
— Продолжает сражаться. Он нашел себе сторонников в Галилее, однако ему не удалось поднять весь народ. Антипа поднял против него римские войска, и те преследуют его. Он вынужден скрываться, а действовать — лишь из засады. Если бы Иуда был настоящим Мессией, то, наверняка, сумел бы всех привлечь на свою сторону и победить…
— Значит, в стране идут сражения?
— Да нет же. Говорю тебе: Иуду преследуют. Может быть, его уже схватили. Везде, где правят римляне, царит мир и покой. Такого не было во времена Архелая…
— А перепись продолжается?
— Уже прошла.
Они еще поговорили какое‑то время о разных вещах. Потом Иосиф поблагодарил Рувима за новости и пошел домой.
Палило солнце. Сухая египетская жара была не слишком мучительной. Иосиф по дороге шептал молитву: «О, Господь, царь Вселенной, пожелай указать Твоему слуге, какова Твоя воля. Не позволь, чтобы я искал для себя спокойствия, когда Ты требуешь действия…» Иосифу было нелегко найти слова для этой молитвы. Другие люди, возможно, могли обращаться к Всевышнему со словами, от которых потом отрекались. Иосиф же знал, что всегда, когда он протягивал руку, эту руку встречала невидимая ладонь. И хотя ему было тяжело произносить то, на что он решился, но все‑таки он повторял: «Покажи мне, прошу, Твою волю…»
Приблизившись к дому, он услышал звук рубанка. Он тихонько встал в дверях мастерской. Иисус работал, склонившись над верстаком. Иосиф смотрел, как ритмично двигалась Его худая мальчишеская спина, раскачивались пряди волос. Иисус часто прерывал работу, брал в руки доску и проводил по ней пальцем, проверяя ее гладкость.