ерез Эммаус. Но этим путем они идти не могли. Если за ними помчится погоня, их сразу же обнаружат на этой дороге. Им придется избегать оживленных мест и идти тропинками, по которым обычно ходили только беглецы и грабители.
Сразу за Вифлеемом начиналось большое скалистое ущелье, по которому в период дождей с гор текла вода. Вдоль образованного водой русла можно было выйти прямо к Азоту*. Но в Азоте им лучше не показываться — там их могут легко обнаружить. Поэтому, не заходя в Азот, они должны идти к Аскалону*. В Аскалоне Иосиф знал человека, которому когда‑то помог, и сейчас был уверен, что тот в знак благодарности приютит их, чтобы они могли отдохнуть для дальнейшего пути. От Аскалона до пограничной реки было недалеко. За ней начиналось Набатейское царство**, властитель которого был союзником Ирода. Лишь за пределами Набатеи можно будет вздохнуть свободнее. И именно там начинается пустыня, простирающаяся до самого Египта. Итак, впереди долгий и опасный путь.
— Нам надо идти в ту сторону, — показал рукой направление Иосиф.
Мириам приняла его решение без возражений и вопросов. Она ехала верхом на осле, обнимая вновь уснувшего Иисуса. Поначалу дорога была ровной: это был путь, ведущий к Хеврону. Но на первом повороте они с него свернули. Было темно, но Иосифу удалось найти тропинку, ведущую к скалам. Дойдя до скал, они увидели в них разлом, перед ними словно открывался край огромной бездны, над которой распахивалось небо. Звезды были у них под ногами. Пространство словно растягивалось. Они остановились. Даже осел уперся всеми своими четырьмя ногами и не хотел сделать ни шагу. Им казалось, что предстоит броситься в бездну. Но именно сквозь этот разлом в скале дорога вела вниз. Им надо было спуститься по узкой тропинке и выйти на середину широкого песчаного русла. Тропинка вилась между скал и ручейков осыпи. Временами она исчезала из виду, и ее можно было легко потерять.
Иосиф шел впереди, держа за поводья храпевшего от страха осла, который то и дело спотыкался и испуганно приседал. Сзади шла Мириам с Иисусом на руках. Ребенок прижался к матери и спал. Им приходилось идти очень осторожно и очень медленно.
Снизу, из ущелья, дул резкий холодный ветер. Наверху ветер приносил прохладу, но здесь, в глубине оврага, его сырой холод вызывал дрожь. Ветер ли вызвал эти таинственные шорохи вокруг них? Они не знали. Им казалось, что кто‑то крадется вслед за ними, что среди звуков осыпающихся камней они слышат чьи‑то торопливые шаги.
Ведя вниз, пролом становился все глубже. С обеих сторон все выше становились стены скал.
— Пожалуйста, давай отдохнем немного… — Иосиф услышал за спиной голос Мириам.
Они остановились. Занятый поиском дороги, Иосиф совершенно забыл, что Мириам идет с Иисусом на руках. Он обернулся к ней. Мириам стояла, прислонясь к большому валуну и тяжело дыша.
— Какой же я глупец! — сказал Иосиф. — Я совсем забыл, что ты несешь Иисуса.
— Но ты ищешь дорогу и ведешь осла… Сейчас я отдышусь, и мы пойдем дальше.
— Теперь я возьму Иисуса.
— Нет, нет…
— Не нет, а да. Понесу Его я. Так надо. Я вас опекаю — ты сама это сказала.
Мириам без пререканий отдала ему Сына. Через мгновение они двинулись дальше. Впереди шел Иосиф с ребенком на руках, за ним шагал осел, последней шла Мириам. Ущелье стало совсем узким. Казалось, что это тоннель, по которому течет каменная река. Тропинки не было, но Иосиф шел вниз уверенно, убежденный в том, что найдет ее ниже. Ступни глубоко проваливались в мелкую осыпь; ослу приходилось тяжелее всего. Один раз, выдергивая ногу из камней, он упал. Осыпавшиеся из‑за этого падения камни с грохотом покатились вниз. «Ужасно, если он сломал ногу!», — промелькнуло в голове Иосифа. Он вовремя сдержался, чтобы не сказать этого вслух. Он хотел помочь животному выбраться из‑под камней, но его опередила Мириам. С ее помощью осел вновь встал на ноги.
— С ним ничего не случилось, — сказала Мириам, словно угадывая тревожные мысли Иосифа. — Он снова может идти, только споткнулся, бедняжка.
Ущелье становилось шире и углублялось уже не так круто; тропинка нашлась. Но Мириам дышала тяжело и часто.
— Ты устала? — спросил Иосиф.
Она ответила не сразу:
— Не обращай на меня внимания. Когда слабею я, ты становишься сильнее. Так надо…
Иосиф положил ей руку на плечо.
— Я не могу смириться с мыслью, что все это выпало тебе… Не понимаю…
— Каждому человеку отмерена его собственная человеческая мера. Подумай, сколько женщин вынуждено бежать в ночи, чтобы спасти жизнь своим детям…