— Как мы убежим? Они на конях.
— Все равно попытаемся… Ты сам говорил, что надо сделать все, что от нас зависит, и тогда Он возьмет инициативу в Свои руки…
Они встали, посадили Иисуса на осла. Мириам с Иосифом шли по обе стороны, придерживая Его руками. Им необходимо было это прикосновение. Они старались идти быстро, но в действительности двигались медленно. Уставший осел едва волочил отяжелевшие ноги. Они тоже были измучены. Мокрые одежды обременяли их. С израненных плеч стекала кровь, и над ними жужжали кусавшиеся мухи.
Обернувшись, Иосиф увидел, что преследователи уже находятся на этом берегу. Солдаты указывали пальцами в их сторону. Они и сейчас не спешили, а спокойно ехали за ними. Но каждый шаг коней приближал их к беглецам. Наконец, всадники поравнялись с ними, один из них преградил им дорогу.
— Остановитесь! — приказал он решительно.
Они остановились и прижались друг к другу, Иисус был посередине. Только Каду выскочил и стал сердито лаять на солдат. Один из них вскинул копье. Мириам вскрикнула, но было поздно. Удар был нанесен. Пригвожденный к земле пес извивался и скулил, но недолго. Мириам еще раз с болью вскрикнула, а Иисус прошептал: «Каду». Ноги пса выпрямились, глаза закатились, и тело неподвижно замерло.
Один из солдат, по–видимому, был десятником. Двое других исполняли его приказы. Он подозвал к себе грозным жестом Иосифа и, вынув меч, приставил острие к его груди.
— Кто ты? — спросил он.
— Путник…
Солдат загоготал; прикосновением меча он заставил Иосифа поднять выше голову.
— Тебя зовут Иосиф и ты из Вифлеема? Это твои жена и ребенок? Отвечай!
Иосиф пересилил себя; он не стал ничего отрицать, хотя страх подсказывал ему слова отрицания.
— Да. Ты все правильно сказал.
Тот вновь рассмеялся:
— И ты думал, что тебе удастся убежать, да?
Иосифу уже не нужно было что‑либо говорить. Все и так было ясно. Он сказал:
— Убейте меня, а их отпустите… Я старший в роде Давида… Если кто‑то должен погибнуть, пусть это буду я.
— И тебя убьем, и их, — сказал десятник. — Это своего сына ты хотел сделать царем? — Не дожидаясь ответа, он неожиданно хлестнул коня, и тот повалил Иосифа. Десятник подъехал к Мириам, которая схватила Иисуса и прижала Его к груди. Солдат крикнул:
— Дай сюда ребенка!
Она потрясла головой:
— Нет!
Неожиданно заговорил Иисус. В его голосе не было страха, в нем звучал гнев:
— Не кричи на маму! Нельзя!
Десятник разразился смехом:
— Вы слышали, что Он сказал? Он уже сейчас считает Себя царем! Скажи, — десятник обратился к ребенку, — Ты царь?
— Да, Я Царь, — ответил мальчик.
— А где Твое царство?
Иисус поднял руку вверх и очертил ею круг.
— Это все Твое? — засмеялся десятник. — И мы тоже?
— Всё! — убежденно сказал Иисус.
Десятник перестал смеяться. На его жестоком лице появилось странное выражение ненависти, смешанной со страхом. Он жестом подозвал к себе одного из своих подчиненных и, указывая на ребенка, отдал приказ:
— Убей Его!
Но солдат строптиво пожал плечами:
— Сам Его убивай. Я не нанимался убивать детей.
— Ты знаешь, что есть такой приказ. И я приказываю тебе! — крикнул десятник.
Однако тот не испугался:
— Не будь глупцом! Отдавший этот приказ, наверняка уже сам умер. Ты видел, в каком состоянии он был, когда его вывозили.
— Его преемник будет убивать так же.
— Это его дело. Я же этого ребенка убивать не стану. Сам Его убей.
— Ты не хочешь награды?
Вдруг раздался голос третьего солдата. Пока эти двое спорили между собой, он перетряс поклажу на осле.
— У них с собой ничего нет: ни еды, ни воды… Зато я нашел вот что! — он торжественно поднял вверх золотую цепь, подаренную Бальтазаром.
Глаза двух других загорелись. Десятник выхватил у солдата цепь. Он внимательно присмотрелся и воскликнул:
— Золото!
— Золото… — подтвердили другие.
— Это, должно быть, очень ценная вещь…
— Наверняка, больше, чем награда, которую обещали.
— Можно получить и то, и это.
— Глупец. Они наверняка знают об этом золоте и спросят о нем.
— А мы скажем, что ничего у них не нашли.
— Но потом кто‑нибудь проболтается, и все мы поплатимся за это головой.
— Лучше взять золото, а на них махнуть рукой.
— И так сдохнут в пустыне — без пищи, без воды…
— Никто не знает, что мы их нашли…
— А золото мы поделим. Неизвестно, как долго еще продлится наша служба.