Бассандра Каллиган
Тень Перехода
Меня взяли прямо у дверей квартиры. Двое крепких мужчин шагнули из ниоткуда, справа и слева, подхватили меня под локти, приподняли над входным ковриком, лежащим на бетонном полу. И прежде, чем нас разложило на атомы, случилось чудо. Я ощутила... досаду.
Вот же ж... мерзавцы. А на улице меня нельзя было сцапать? Обязательно было ждать, пока я поднимусь с грузом на свой девятый этаж? И не дали, даже, сумки в квартиру занести! Я так удивилась этой досаде, что даже дёрнулась, пытаясь освободиться, и посмотрела на своих похитителей. Ага, хорошая была попытка: мир вокруг состоял из мелькающих серых пикселей и ни рук, ни ног, ни себя, ни других не виделось и не ощущалось. Переход.
Хм, это я сейчас такая умная и знаю, что такое Переход, а тогда... Хотя, тут я приврала: знать, что такое Переход, никому не дано, можно лишь выдвигать теории более или менее соответствующие твоим представлениям об этом деле.
Учёные говорили о развоплощении реальности и переходе живых объектов на другие планы бытия. Красивая формулировка. Фанатики (вот неожиданность!) вещали о возмездии за грехи, Суде Всевышнего, и о попадании грешников в ту Обитель, коей каждый заслуживает. Тоже ничего, так, теория. Военные... Военные ничего не говорили, они действовали. Собрали, кого могли, из учёных и попытались обуздать процесс. И кое-что им, определённо, удалось. Например, они создали ПП - Полицию Перехода.
Полиция Перехода, "Серые Дайверы", "Крысы Всевышнего", "Пыльные Призраки", "Ангелы Сумрака", как только народ не извращался, придумывая названия этим ребятам, которые вытаскивают нас, гражданских, если мы провалились в... не знаю куда. Кроличьи норы безумной Алисы? Обитель, которой мы достойны? Червоточины на изнанке Бытия? Впрочем, ПП, эта Пыльная Полиция, не всегда нас удачно вытаскивает, иногда они и сами пропадают. И это всё, что мы, гражданские, о них знаем. Кто? Где? Когда? Каким образом? Бог знает. "Ангелы Сумрака"...
А пока моё тело перемещалось сумрачными путями Перехода, фиг его знает куда, я не могла ни видеть, ни слышать, ни чувствовать, только думать. Думать и вспоминать. Вот, почему, например, момент Перехода воспринимается мной так, будто мир разбивается на серые пиксели? Неизбывное наследие той, давно несуществующей уже, но ещё любимой работы сетевого художника? А как воспринимают его другие? Никто об этом вслух не говорит, может быть, слов не хватает. Хотя, один раз, я слышала, как ободранный человечишка читал стихи возле пункта выдачи продуктов.
- О, тихий мир, мельканье серой тени,
влеченье мотылька к огню, что ярко
и призрачно своею властью манит...
Кто-то его слушал, открыв рот, а кто-то начал кидать камни и прогнал рифмоплёта...
Вырывает меня из воспоминаний ощущение очень крепкого зажима на моих неловко, слишком высоко, как на мой рост, вздёрнутых вверх руках, подошвы ботинок едва касаются носками пола, и на пол же, с глухим шмяком падает хозяйственная сумка из правой руки и, с тихим звяканьем, ключи от входной двери, из левой. Воздух, что врывается в меня при судорожном вдохе, резко пахнет пластиком, бетоном и чем-то химическим. Мы, я и мои похитители, стоим в пустой комнате посредине круга, наведённого на полу неровной полосой белой краски. Сквозь прозрачную дверь видны пробегающие по коридору люди.
- Камера пять! Камера пять! - слышу я приглушённые дверью крики и - ой! - куча народу забегает к нам и останавливается за границей нарисованного круга.
- Кого это вы притащили? - спрашивает худощавый седой военный в камуфляже, с пронзительными глазами и выдающимся, как клюв у орла, носом.
- Так ведь... - говорит мой похититель справа, и его хватка выше моего локтя делается ещё крепче, а моя рука выворачивается в плече ещё неудобней.
- Сэр, - говорит мой похититель слева и слегка опускает руку вниз, от чего моя поза становится похожа на ростовой портрет в стиле кубизма, - так ведь, маяк! А никого другого в радиусе ста метров, по всем направлениям, больше не было...
- М-да, - трёт подбородок полный пожилой мужчина в белом халате. - Вы это, отпустите, дамочку, что ли... Вряд ли она собирается на нас напасть...
Мои конвоиры синхронно, по-военному, отпускают руки и я, неустойчиво пошатнувшись, наконец, распрямляюсь, чтобы увидеть, что вся остальная толпа в камуфляже, за чертой круга целится в меня из автоматов. Следующее, что я ощущаю, прежде чем потерять сознание, сильный запах рыбы и скользящее холодное движение под щекой. Похоже, я упала прямо на свою бесплатную порцию еды, предоставленную правительством, вывалившуюся из моей хозяйственной сумки.
***
Я лежу. Горизонтально. На чём-то твёрдом, но не на полу. Холод бетонного пола я уже ни с чем не спутаю. Шевельнувшись, получаю кучу новых тактильных ощущений.
Я определённо в ботинках. В своих, как подсказывают пальцы ног, ощупавшие внутреннюю поверхность обуви, тут сомнений нет. В одежде, тоже своей. А вот сверху я накрыта чем-то не моим, эта штука большая, но короткая, мне по колени, но под ней тепло. Сквозь закрытые веки чувствую довольно приглушённый свет, лишь ненамного светлее полной темноты, но открывать глаза не хочу. Мне тепло. Уютно. И ещё я слышу голоса. Два голоса.
- Не знаю, Ашан, вроде, всё нормально. Твои парни её даже не особо помяли. Даже синяков на руках не останется, может, испугалась?
- Чего? Чего можно испугаться в самом безопасном месте нашего мира?
- Оружия? Я бы тоже испугался, знаешь ли... Или, может быть, так Переход на неё подействовал. Давление, может, скакнуло. Ну а ты что узнал?
- А, связался с нашим Западным округом, пробил её чип на опознавательном браслете. Почти ничего. Нигде не работает, ни с кем не общается. За бесплатными продуктами приходит раз в неделю. Живёт не в Посёлке, а в одном из брошенных после Катастрофы, домов. Предположительно, в своей бывшей квартире. Естественно, что ни электричества, ни воды там нет.
- О? Тогда она вполне прилично выглядит. Не знаю, как бы я выглядел, живя без воды и электричества тринадцать лет. И как бы пах... М-да... Что ещё наши коллеги смогли узнать?
- Говорят, нашей дамочке около сорока лет, приблизительно. Больше тридцати пяти, но меньше пятидесяти.
- Зашибись, точность, Ашан!
- А что делать, Петер, что делать? Почти все документы утеряны и когда девять десятых населения сгинуло, копаться в выяснениях тоже особо некому.
- М-да... Что ещё?
- Возможно, её фамилия Рэммингтон, если она действительно живёт в своей бывшей квартире. Имя неизвестно.
- Как так?
- Говорю же, не разговаривает она. Сбрендившая домохозяйка.
- М-да... И как же нам взаимодействовать и объяснять задачу?