Но Андрей не слушал.
- Скорее сюда с лопатами! - крикнул он и, когда подоспели рабочие, попросил: - Пожалуйста, здесь. Поскорее!
Он ходил по засыпанной дороге, просвечивая ее аппаратом шаг за шагом.
С минуты на минуту я ждал в отчаянии, что он увидит силуэт расплющенной машины или другие признаки гибели людей.
Рабочие вырыли глубокую яму и вытащили из нее покрытую белой пылью круглую сумочку с металлическим обручем. Я взял ее, сдул пыль. Точно такую же сумку, из красной кожи я видел у Вали.
Андрей вырвал ее у меня из рук и нажал кнопку на обруче. Сумка раскрылась. В ней лежали ножницы, золоченая пудреница-шестигранник и записная книжка Вали.
Начальник здешних разработок с удивлением смотрел на искаженное волнением лицо Андрея и, видимо, ничего не понимал. С его точки зрения, сумка могла быть просто случайной находкой. Мало ли кто проходил по этой дороге. Других признаков, что здесь мог кто-то погибнуть, не обнаружено.
И на самом деле: кроме этой сумочки, мы ничего не нашли.
Это несколько успокоило Андрея. Оценивая его поведение, я понял тогда многое. Мне стало жаль своего друга, потому что я не знал, чем ему помочь. Валя всегда говорила с ним, нарочито подчеркивая свое равнодушие. То ли это было пустой девичьей фрондой, или объяснялось неприязнью к суховатому математику, но Андрею от этого было не легче. Он старательно прятал свое чувство, и только случай с печальной находкой выдал его.
Андрей высказал предположение, что, должно быть, Валентина Николаевна проезжала этой дорогой и потеряла сумку. Его так же, как и меня, удивляло, почему она нас не предупредила.
- В верхней части карьера остался засыпанным кое-какой инструмент, . обратился ко мне начальник разработок. - Если не устали, то... - Он виновато улыбнулся.
С большим трудом поднялись мы наверх. Я взял у Андрея аппарат и, шагая по самому краю обрыва, направил объектив на обрушившийся склон.
Я следил за тенями, мелькающими на экране, изредка поглядывая вниз, где работали люди. Они откапывали засыпанные машины.
На экране появилась необычная тень.
- Странно, - глядя через мое плечо на экран, проговорил здешний начальник. . Трехлинейная винтовка образца тысяча восемьсот девяносто первого года. Ого, да она здесь не одна. Целый склад!
На экране "Всевидящего глаза" видны были аккуратно уложенные в гнезда винтовки. Их могли мы обнаружить только "косым лучом", направляя объектив под углом к земле. Винтовки стояли вертикально. Почва в этом месте осела, образовалась глубокая впадина, от которой во все стороны разбежались черные извилистые трещины.
- Теперь понятно, почему произошел обвал, - заметил председатель комиссии, рассматривая трещины под ногами. - Обрушилась почва над этой пещерой, сдвинулась с места порода вверху карьера и, как лавина, скатилась вниз. Но что это за склад оружия, хоть убейте, не пойму.
Я еще раз продемонстрировал удивительную зоркость "Всевидящего глаза".
- Смотрите на экран. Под нами, конечно, не пещера. Видите, от склада оружия протянулась дорожка из рассыпанных патронов? Еще дальше темнеют пустые гильзы. Если проследить за ними, то они нам встретятся довольно далеко отсюда. Это подземный ход. Люди здесь часто ходили, роняли гильзы, патроны, гвозди от ящиков, пуговицы, кусочки проволоки. Видите, как их много. Кстати, обратите внимание на черту - это линия полевого кабеля.
- Вы правы, - согласился мой спутник, глядя на светящийся экран. - Здесь, конечно, подземный ход. Но куда он ведет?
Мы сравнительно далеко отошли от карьера. Помню тогда, что линия полевого телефона пропала.
Возвращаясь обратно, я спросил у начальника карьера:
- Откуда здесь может быть подземный ход? Не ведет ли он к знаменитым катакомбам?
- Не думаю, - сказал он. - До них достаточно далеко.
Мы собрались в город. Нас провожал радостный начальник карьера и все время допытывался, нельзя ли приобрести "Всевидящий глаз".
- Поймите, инженеры, мне такой "глаз" каждый день нужен. Конечно, не лопаты искать, а проверять, как в породе инструмент идет, бурение. Тут мы новый способ придумали.
Он просил ему посодействовать, чтобы получить аппарат из первой серии. Сам за ним приедет.
В машине Андрей почти ничего не говорил, задумчиво рассматривая сумочку из красной кожи.
Через полчаса мы уже подъезжали к гостинице. Андрей мгновенно скрылся в подъезде. Я решил подождать в машине, причем беспокоился не меньше Андрея. А вдруг Валя еще не приехала и с ней случилась какая-нибудь неприятность.
Стало уже темнеть. Я сидел как на иголках. Наконец замелькали стекла вращающихся дверей гостиницы и словно вытолкнули Андрея на тротуар.
- Мне сейчас сказала дежурная, - быстро заговорил он, - что вчера тебя спрашивал какой-то старик. Он сначала поднялся наверх, а потом оставил записку. - Не он ли заезжал сегодня на строительство и увез Валю с аппаратом показать, где спрятан сейф.
- Но ведь она не ребенок. Должна бы предупредить...
- Все это верно, - нетерпеливо прервал меня Андрей. - Но ты же знаешь ее характер: она всегда действует в одиночку. Зря мы ей доверили аппарат... Ну, да что теперь говорить! Разумные мысли приходят слишком поздно... Вот и сейчас она узнала про сейф и поскакала за ним. Помнишь, как тогда... в горящую тайгу побежала за метеоритом?
Признаться, мне не хотелось об этом вспоминать. За Валентиной Николаевной числилось немало проступков, вытекающих из свойств ее характера. Основными его чертами я бы назвал творческую пытливость, упрямство, правда, в лучшем понимании этого слова, постоянное стремление к самостоятельности и почти детскую доверчивость. Они доставляли нам немало хлопот.
Я помню, как однажды у Вали не удавался предложенный ею метод измерения. Она билась над ним две недели, пока не нашла свои ошибки. В это время для нее ничего другого не существовало и, главное, она не хотела ничьей помощи. Можно было припомнить немало подобных случаев... Например, как-то зимой, при испытании нового переносного радиолокатора, она просидела в поле на морозе восемнадцать часов только потому, что никак не могла обнаружить исчезнувший на пятидесятикилометровой высоте шар-пилот.