Он кивнул:
- Пятьдесят тысяч или что-то около того. Их получила его дочь. Деньги ей выплатил или выплачивает до сих пор какой-то страховой фонд. Ей всего тринадцать.
- Других-договоров страхования он не подписывал?
- Когда он заключил второй брак, то уже не мог этого сделать. После двух инфарктов он на это не отважился.
- Тогда какими мотивами могла руководствоваться та женщина? Выходит, это были не деньги.
- Никто не знает, кто это был, - тщательно подбирая слова, заметил он, так и не поднимая занавеса. - Поэтому, естественно, никто не знает, какие мотивы были у нее. О ней неизвестно ничего, кроме того, что она была вместе со Стрейдером.
“Теперь все понятно”, - подумал я. Круг вновь замкнулся. Я представлял себе его в виде двух змей, которые пожирают хвосты друг друга: она была виновна потому, что знала Стрейдера, и она знала его потому, что была виновна. Какими аргументами можно опровергнуть подобное обвинение? Я бросил конверт в почтовый ящик и поехал обратно в мотель. Когда я вошел в офис, навстречу мне из-за занавески вышла Джози и сообщила, что несколько минут назад мне звонили.
- Женщина?
- Да, сэр. Она сказала, что перезвонит.
- Спасибо, - поблагодарил я. - А как миссис Лэнгстон?
- Она все еще спит.
- Хорошо. Побудьте с ней еще.
Я сел около телефона и уставился на него, как будто хотел заставить его зазвонить скорее. Минут через двадцать мне это удалось. Я снял трубку и услышал тихий женский голос:
- Мистер Чатхэм?
- Это я.
- Вас все еще интересует это дело?
- Да, - ответил я. - А что случилось во время нашего предыдущего разговора? - Я напряженно вслушивался, но не уловил никакого жужжания.
- Меня чуть не застукали, и пришлось повесить трубку. Сейчас я звоню из другого места. Слушайте, это обойдется вам дороже. Заплатите мне три сотни или забудьте о нашем разговоре.
- Значит, тот звонок был для затравки? Не пытайтесь водить меня за нос.
- Я и не пытаюсь, - ответила она. - Я просто говорю, что вы или заплатите, или не узнаете ничего. Но, если я проболтаюсь, мне придется убираться отсюда, понадобятся деньги. Они догадаются, кто их выдал, а я не хочу, чтобы мне вылили эту кислоту в лицо.
- И что я получу за эти три сотни?
- Имена. Я назову того, кто это сделал, и того, кто нанял его.
- Имен недостаточно. Мне нужны доказательства.
- Вы их получите. Послушайте, они собираются проделать это еще раз. Это будет уже другой человек, но я дам вам его описание и скажу, в какой день они собираются это сделать. Что еще вы хотели бы узнать?
Я задумался.
- Конечно, я могу поймать исполнителя, но вдруг он будет молчать? А мне нужен тот, кто за ним стоит.
- Придумаете что-нибудь, - нетерпеливо ответила она. - Я сообщу вам его имя. Если полиция арестует его и скажет, что тот парень выдал его, как он узнает, что это не правда? Он расколется.
- Может быть, - согласился я. Трюк был не нов, но все еще работал.
- Значит, договорились? - - О’кей. Где и когда мы встретимся?
- Мы не будем встречаться, я вам уже говорила об этом. Я хочу, чтобы расстояние между нами оставалось таким же, как сейчас.
- Тогда как я передам вам деньги?
- Наличными. Положите их в конверт и отправьте в Тампу на имя Гертруды Хайнс до востребования.
- На конце “с” или “з”?
- Какая разница? - раздраженно перебила она. - Купюры должны быть по двадцать долларов.
- Какие гарантии, что вы позвоните мне после того, как получите деньги?
- Никаких. Если вам предлагали что-нибудь получше, советую не упускать случай.
- Я кое-что знаю о таких уловках и, прежде чем отправлю вам эту сумму, хочу услышать от вас что-нибудь более существенное, чем ваши мудрые советы.
- Хорошо, в таком случае я не знаю, как вам помочь. Или мы с вами доверяем друг другу, или нет. А я никому не верю. Только что от этого изменится?
- Попытайтесь обратиться с вашими предложениями в полицию. Может, они смогут вам что-нибудь предложить.
- Ценное замечание. Ну, что же, я-то думала, что вас это интересует…
- Интересует. Но я никогда не отличался легкомысленностью. Если я надумаю отправить триста долларов неизвестно кому, то мне хочется получить какое-нибудь доказательство того, что вы знаете, о чем говорите.
- Ладно… - протянула она. - Это была та самая кислота, которую используют в автомобильных аккумуляторах. Они взяли ее, когда ограбили грузовик. Этого достаточно?
- Звучит убедительно. Если не считать того, что я по-прежнему не знаю, правда ли это. Я имею в виду грузовик.
Она раздраженно вздохнула:
- Господи, как с вами тяжело договориться, - и после паузы продолжила:
- Ладно, слушайте, я могу сказать, где они держат остатки кислоты…
- Это уже лучше.
- Но само по себе это вам ничего не даст, потому что одно дело - узнать, где она хранится, и совсем другое - кто ее туда принес, если вы меня понимаете. Они прячут ее на заброшенной ферме, хозяин которой больше не живет в наших местах.
- Не важно, - ответил я. - Просто объясните, как туда добраться.
- Не торопитесь. Вы все узнаете. Если вам покажется, что кто-то за вами следит, не ездите туда. Они думают, что я не знаю, где это, но, если они станут выяснять, кто вас навел, это может плохо для меня кончиться. Мне наплевать, что будет с вами, но я не хочу стать похожей на битый персик.
- Не беспокойтесь. Я буду осторожен. Итак?
- Ладно. Из мотеля поезжайте на восток до тех пор, пока не переедете бетонный мост через ручей. Это около четырех миль. Сразу за мостом, примерно через полмили, начнется грунтовая дорога, которая сворачивает влево и идет через лес. На повороте вы увидите два почтовых ящика. На одном из них написано, по-моему, “Дж. Прайор”. Вы поедете по этой дороге, проедете мимо двух фермерских домов, потом увидите ограду корраля и настил, с которого коров заводят в грузовик, потом примерно три мили не будет ничего, кроме сосен и карликовых пальм. Ферма стоит справа от дороги.
Дом давно сгорел, от него осталась только каминная труба, а рядом с ним увидите старый амбар. Кислота лежит там, на чердаке, - восемь стеклянных бутылей, прикрытых гнилым сеном. Вы легко их найдете, потому что вместе с кислотой там спрятано несколько пятигаллоновых банок с краской.
- Понятно.
- Когда вернетесь, вышлите деньги. В течение недели я позвоню вам, как только точно узнаю имя.
- Так долго?
- Им же нужно, по крайней мере, дождаться, чтобы вы открылись?
Очевидно, они следили за каждым моим шагом.
Я почувствовал себя как человек, который занимается своими делами, стоя в ярко освещенном и незашторенном окне.
- Договорились, - сказал я. - Кстати, откуда вы сейчас звоните?
- Не важно. , - А откуда вы звонили в прошлый раз?
- По-моему, я вам уже говорила - из другого места. - И она повесила трубку.
***
Движение на шоссе было не особенно оживленным. Отъезжая, я заметил пять машин, следовавших за мной на разном расстоянии. Разогнавшись до сорока пяти миль в час, я стал наблюдать за ними в зеркало. Примерно через полмили справа от меня показался мотель “Эль Ранчо”. Я покосился на него, когда проезжал мимо. Это был мотель того же класса, что и “Спэниш Мейн”, только немного попросторнее, номеров на двадцать пять - тридцать, которые располагались полукругом вдоль подъездной дорожки. Еще там был бассейн со множеством разноцветных зонтиков и садовой мебелью перед входом. Ей и в делах не везло, не говоря уже обо всем остальном.
Три из ехавших за мной машин обогнали меня и скрылись из виду, делая в час миль шестьдесят. Зато к двум оставшимся присоединилась еще одна, догнавшая нас сзади. Она проехала мимо всех нас и исчезла. Оставшиеся двое так и держались за мной - очевидно, скорость в сорок пять миль казалась им наилучшей. К бетонному мосту мы подъехали, держась все в том же порядке. Я увидел почтовые ящики, заметил грунтовую Дорогу и начал прибавлять скорость до шестидесяти. Они отстали и через несколько минут пропали совсем. Еще миль через десять я увидел поворот направо. Я свернул, поставил машину за изгибом дороги, вернулся назад пешком и встал так, чтобы видеть шоссе. Минуты через три они проехали мимо, по-прежнему придерживаясь того же умеренного темпа. Все было ясно. Я развернулся и поехал обратно. Вернувшись к почтовым ящикам, я свернул на грунтовку. За мной никого не было видно, и навстречу тоже никто не попадался, не считая большой телеги с упряжкой.