Сотрудник Скотленд-Ярда сделал несколько шагов, уводя Ахмеда Закатова немного в сторону от освещенного входа: вокруг паба, вдоль улицы, перегораживая не только тротуар, но и проезжую часть, собралась довольно внушительная толпа зевак, и привлекать к себе лишнее внимание не следовало.
– Это был бы, к сожалению, достаточно заурядный случай, если бы одним из посетителей – вполне возможно, исключительно в целях самозащиты, – не было применено огнестрельное оружие.
– Вот как?
– По счастью, выстрел был сделан в воздух. Мы уже обнаружили пулю, и она будет направлена на экспертизу. – Полицейский поправил воротник плаща. – Видите ли, сэр, вполне возможно, что стрельба из пистолета в общественном месте – вполне рядовое событие у вас на родине. Однако для Лондона это все-таки еще не совсем обычно…
– Я вас не понимаю, – нахмурился Закатов.
– Дело в том, что и бармен, и остальные свидетели утверждают: стрелял чеченский парень. Его хорошо запомнили, потому что он бывает в этом пабе не в первый раз – говорят, ваши земляки открыли где-то здесь неподалеку мастерскую по ремонту подержанных автомашин.
– Не знаю. Разберусь… – Ахмед Закатов в задумчивости потеребил густую бороду.
– Именно об этом я и хотел вас попросить, – кивнул сотрудник Скотленд-Ярда.
Связываться с автомобильными ворами-чеченцами, совсем недавно обосновавшимися в Англии, Закатову не хотелось. Впрочем, можно было для начала позвонить одному из близких родственников, который занимал в этом бизнесе не последнее место…
– Это дело можно каким-то образом… не предавать особой огласке?
– Посмотрим, – пожал плечами полицейский. – Подумаем… Перезвоните мне, как обычно.
– Обязательно.
– Телефон помните?
– Да, конечно, он у меня записан.
Пожалуй, по-настоящему серьезные неприятности у профессора Лукарелли начались после того, как правительство уволило в отставку главу итальянской военной разведки Никколо Поллари. Его сочли причастным к похищению агентами ЦРУ в две тысячи третьем году египетского священнослужителя Осамы Мустафы Хассана, – известного также как Абу Омар, – которого спецслужбы подозревали в терроризме. Муллу Хассана схватили в Милане среди бела дня и переправили сначала на американскую базу Авиано, а затем – в секретную тюрьму на территории Египта, где подвергли допросам и пыткам…
Сам Поллари категорически отвергал все обвинения.
Однако после того как арестованный полицией руководитель первого отдела военной разведки полковник Манчини согласился сотрудничать со следствием, стало ясно, что случай с Абу Омаром был далеко не единственным. Американцы, используя свою агентуру в итальянских спецслужбах, поставили похищение «подозрительных» граждан Евросоюза и вывоз их в тайные тюрьмы ЦРУ едва ли не на поток.
– Да-да, конечно, я слушаю…
– Незадолго до окончания Второй мировой войны нацистская Германия была близка к созданию атомной бомбы. Нам совместно с русскими товарищами удалось собрать достаточно большое досье о так называемом Wunderwaffe[4]: часть секретных архивов и чертежи, которые американцы не успели вывезти в свою оккупационную зону, донесения советской разведки, материалы допросов военнопленных, дневники ученых, данные аэрофотосъемок…
В дорогом Altersheim[5] на окраине города Гамбурга топили прекрасно, поэтому собеседник профессора Лукарелли, совершенно седой, худощавый мужчина с трясущейся головой и пожелтевшей от старости кожей, был одет в тонкий джемпер нарядного ярко-вишневого цвета. Только ноги его были аккуратно прикрыты чем-то теплым и клетчатым, вроде пледа.
– Надо сказать, что в первые годы войны Адольф Гитлер прохладно относился к докладам ученых о разработке атомного оружия. Фюрер тогда не слишком одобрял фундаментальные исследования в этом направлении – теоретическая физика для него была «еврейской» наукой, не пригодной к практическому использованию. К тому же в сорок первом году у него не было особой нужды в чудесах – нацисты добивались успехов на фронте с помощью обычных вооружений. Однако после Сталинграда положение изменилось…
– Вот как? – Сам профессор также давно попросил разрешения снять пиджак. Теперь он сидел напротив старика в одной рубашке, расстегнув по-домашнему ворот и ослабив узел галстука.