Обе руки чем-то туго перехвачены за спинкой кресла… дышать тоже больно! Лукарелли попробовал на всякий случай застонать, но моментально получил удар рукояткой в висок.
– Заткнись!
– Если вы будете создавать лишний шум, он вас пристрелит. Тем более что телевизор все равно кричит громче.
Человек, которому принадлежал второй голос, говорил по-английски почти без акцента – в отличие от неприятного типа с оружием, которому было поручено привести несчастного Луиджи Лукарелли в чувство. Очевидно, он расположился за спиной у итальянца, скрывая свое лицо, и это внушало профессору определенные надежды: с потенциальными покойниками так не церемонятся…
Выкрашенная спокойной бежевой краской стена, дверь с ключом, торчащим из замочной скважины, слишком яркие лампы, почти не дающие тени… Стеллажи, пол, покрытый керамической плиткой, и толстый резиновый шланг в углу, возле водопроводного крана, наводили на мысль о подвале небогатого загородного коттеджа или о подсобном помещении какой-нибудь мастерской.
Лукарелли покосился на экран – да, эти ребята позаботились даже о выборе программы.
По телевизору, стоящему на пустой полке, демонстрировали какое-то популярное шоу: идиотские шутки ведущего, смех, вопли, сопли и аплодисменты следовали друг за другом почти без перерыва… Регулятор звука был установлен достаточно громко, чтобы вопли и просьбы о помощи могли сойти за очередное выражение радости темпераментной публики, находящейся в студии.
А пистолет с глушителем – и вообще…
– Не оборачиваться!
– Чего вы хотите, господа?
– Откровенности.
Оставалось только сглотнуть слюну – она была с привкусом собственной крови.
– Кто вы такие?
Определить национальную принадлежность неприятного типа с оружием по его внешнему виду было почти невозможно – подобную мерзкую физиономию сейчас вполне можно встретить в любом уголке планеты, от Москвы до Мадрида и от Бейрута до города Вашингтона, округ Колумбия.
Да и ребята, которые среди бела дня выкрали Луиджи Лукарелли, совсем не походили на уличных хулиганов. Такие, как они, скорее нападают на инкассаторские машины, а не на одиноких и небогато одетых путников. С другой стороны, даже бесцеремонные парни из Лэнгли и лихие оперативники израильского МОССАДа обычно стараются сначала купить то, что им нужно, и лишь потом принимаются отнимать силой.
– Давай ты больше не будешь задавать вопросы? – Человек за спиной, очевидно, сделал какой-то жест, и по телу итальянца ударила короткая, но злая волна такой боли, что профессор Лукарелли едва не захлебнулся собственным криком.
– Договорились?
– Договорились… – Спорить в подобной ситуации не имело смысла. – Но вы уверены, что вам нужен именно я?
– Это опять был вопрос, – вздохнул невидимый мучитель. – Повторить?
– Не надо! – непроизвольно выгнулся профессор. – Пожалуйста, я больше не буду…
– Хорошо. Тогда отвечай, только очень быстро и внятно. Где ты был двадцать шестого октября?
Лукарелли задумался ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы вспомнить:
– Кажется, я летал в Лондон. Да, точно!
– Зачем?
– На деловую встречу.
– С кем у тебя там была деловая встреча? Отвечай, быстро!
– С русскими партнерами по бизнесу…
– Я спрашиваю: с кем именно?
Лукарелли, старательно выговаривая не слишком привычное как для итальянского, так и для английского слуха сочетание звуков, произнес фамилию Олигарха.
Судя по всему, эта фамилия была неплохо знакома человеку, стоящему за спиной, – и непродолжительная пауза, последовавшая за ответом, объяснялась тем, что он просто не сразу решил, как следует отреагировать на услышанное.
– И о чем же вы разговаривали?
– К сожалению, наша личная встреча не состоялась.
– Почему?
– Не знаю. Он прислал вместо себя представителя.
– Представителя? – Очевидно, и это не удивило того, кто задавал вопросы.
– Да, тоже русского. Он назвал себя Алекс, но это не полное имя…
Откуда-то из-за плеча появилась мужская рука – и первым делом Лукарелли обратил внимание на грязноватый манжет светло-серой рубашки.
– Кого-нибудь узнаешь?
На фотографии, сделанной с небольшим интервалом при помощи специального телескопического объектива, два человека разговаривали о чем-то на фоне стеклянной витрины торгового центра.
– Ну, что? Не слышу?
Не разумом и логикой, а звериным чутьем профессионального авантюриста Лукарелли понял, что именно этот момент в разговоре является ключевым.