– Все это слишком похоже на сказку, синьор Лукарелли.
– Нет, господа, это очень важно, и вы сейчас поймете, почему! – испуганно дернул плечом итальянец. – Василий Митрохин учел ошибки других перебежчиков и подстраховался. Во-первых, прекрасно понимая, что сведения, которыми он располагает, с течением времени утратили оперативный интерес, он сделал упор на объеме и тщательном документировании информации. Казалось бы, чего стоят рукописные бумажки – не оригиналы, не факсимильные копии? Но хорошо систематизированный архив способен подтвердить или опровергнуть уже имеющиеся данные, полученные из других источников, – особенно если он снабжен шифрами и прочими реквизитами…
Профессор сглотнул слюну и, убедившись, что никто его не перебивает, продолжил:
– Во-вторых, Василий Митрохин после увольнения из разведки успел перепечатать только очень маленькую часть своих записей. Остальная информация сохранилась только в рукописном виде – а все дело в том, что почерк у него был на редкость неразборчив. Я, например, почти уверен, что Митрохин специально не трогал эти материалы, чтобы оставаться чем-то вроде ключа к своему собственному архиву.
– Фальсифицировать досье такого объема чрезвычайно трудно. Но все-таки возможно…
– Во всяком случае, это инструмент, который работает! – позволил себе возразить Лукарелли. – С помощью материалов Митрохина, например, удалось разоблачить легендарную бабушку-шпионку Мелиту Норвуд, почти сорок лет работавшую на Советский Союз по идейным соображениям. Или уговорить на сделку с правосудием лондонского полицейского, который подался в шпионы, чтобы не сесть в тюрьму по обвинению в коррупции. Или поймать бывшего шифровальщика Агентства национальной безопасности США Роберта Липку, которого фэбээровцы в девяносто шестом успешно «расконсервировали», воспользовавшись паролем, который указал им Митрохин. Кстати, вот там у него, в архивных материалах, еще была фантастическая, на первый взгляд, информация, согласно которой на территории США, Западной Европы, Израиля и Японии русскими заложены многочисленные тайники с оружием, взрывчаткой и шпионским реквизитом, часть которых, вероятнее всего, заминирована. Так вот, швейцарская полиция несколько лет назад провела проверку по одному из упоминавшихся Митрохиным адресов – и благополучно извлекла содержимое такого тайника.
– Хватит! Давай ближе к делу. Меня интересует полоний.
– Да, конечно же… – спохватился профессор. – Так вот, это название встретилось мне всего один раз – в показаниях Василия Митрохина, которое записывали с его слов еще в девяносто четвертом году офицеры британской контрразведки… Митрохин сообщил, что собственными глазами видел, описывал и регистрировал архивную папку с материалами по специальной операции внешней разведки на территории Великобритании. Этому проекту было присвоено кодовое наименование «Полоний», и суть его заключалась в том, чтобы через третьи страны доставить на английскую территорию взрывное устройство обычного типа, а также контейнеры с радиоактивными веществами. В дальнейшем это устройство планировалось собрать где-нибудь в центре Лондона, в специально оборудованном помещении, неподалеку от парламента или правительственных учреждений. В случае начала третьей мировой войны советский агент должен был привести эту радиационную бомбу в действие, чтобы заразить максимальное количество народа, посеять среди мирного населения панику и на какое-то время парализовать управление страной…
Или все, что сообщил сейчас профессор Лукарелли, уже было известно похитителям – или его рассказ просто-напросто приняли за очередную, не слишком правдоподобную версию. Во всяком случае, следующий вопрос прозвучал вполне по-деловому: