– Почему англичане не стали дальше отрабатывать эту информацию?
– У них не было оснований не доверять Василию Митрохину, который утверждал, что проект «Полоний» так и не был осуществлен советской разведкой – от него отказались в первую очередь из-за технических и организационных сложностей. Во-вторых, высшее советское партийное руководство вынуждено было учитывать вероятность утечки информации, которая сама по себе вполне могла спровоцировать глобальный вооруженный конфликт. Ну а потом, через некоторое время, у русских появились атомные подводные лодки и межконтинентальные баллистические ракеты, так что проблема с доставкой до цели ядерного заряда решилась сама собой… – От продолжительного рассказа губа Лукарелли опять стала кровоточить, и ему пришлось провести по ней кончиком языка.
– По словам Василия Митрохина, все материалы, связанные с неудавшейся подготовкой проекта «Полоний», списали в архив, и отправили на вечное хранение. Поэтому в дальнейшем этот вопрос при допросах Митрохина и при анализе его архива не поднимался – англичанам и без того хватало информации, которую следовало отработать как можно быстрее.
– Однако у тебя по этому поводу оказалось свое собственное мнение, верно?
– Да, верно, – кивнул профессор. – Перечитывая как-то раз стенограмму допроса Митрохина, я подумал: а вдруг они все ошибаются? А что, если допустить, будто проект «Полоний» все-таки был реализован русскими – и сейчас где-то там, в двух шагах от Букингемского дворца или от Даунинг-стрит, до сих пор дожидается своего часа смертоносная радиационная бомба? Знаете, Василий Митрохин был очень неглупым и предусмотрительным человеком, он вполне мог не то чтобы утаить, но, во всяком случае, придержать до поры до времени некоторую частичку информации…
– Был? – уточнил слово, произнесенное итальянцем, голос из-за спины.
– Да. Василий Митрохин умер в Лондоне больше двух лет назад…
– Отчего?
– От старости, я полагаю. Ему ведь шел уже девятый десяток…
– Продолжай.
– Тогда я задумался, кому бы все это могло быть по-настоящему интересно…
– Журналисты?
– Нет. Случается, ребята из газет или с телевидения готовы платить за сенсации, но в последнее время их значительно больше интересуют половые извращения членов правительства и фотографии с голыми кинозвездами, чем политические скандалы. Мне нужны были серьезные, большие деньги – и в конце концов я нашел того, кто готов был заплатить за возможность при случае вытащить старый скелет из чужого шкафа.
Итальянец опять произнес вслух фамилию Олигарха:
– Да, это был бы идеальный покупатель. Тем более что, на мой взгляд, ему не так важно, существует ли «русская бомба» на самом деле – он ведь не столько бизнесмен, сколько политик, а политику важен в первую очередь общественный резонанс. А, как известно, ценность любого политического скандала заключается лишь в его своевременности. Все остальное – вторично…
– Сколько ты запросил?
– Немного. Всего десять миллионов американских долларов. Это, знаете ли, вполне разумная цена для богатого человека, который и так за свой счет содержит практически всю оппозицию нынешнему режиму в России.
– А о самих англичанах тебе не пришло в голову подумать? Возможно, они заплатили бы еще больше?
– Подумал, конечно. И пришел к выводу, что это вряд ли: у британской контрразведки была возможность достаточно оперативно проверить мои источники информации, а также подлинные записи Митрохина, которые до сих пор находятся у них в распоряжении.
– А Москва? Как насчет ФСБ?
– Ну, уж они-то тем более сразу бы догадались, что мое предложение – блеф…
Некоторое время перерыв в допросе заполнялся только телевизором, исторгающим из себя идиотские шутки, смех, аплодисменты и громкую музыку.
– Значит, на самом деле проект «Полоний» так и не был реализован?
– К сожалению…
– И не существует никакого устройства с взрывчаткой и с ядерными изотопами?
– Я попытался проверить слова Митрохина, однако точно выяснить ничего не удалось: свидетели тех событий либо давным-давно уже умерли, либо действительно ничего не помнят, либо просто не хотят вспоминать…
– Тогда что же ты в конце концов скажешь своему русскому другу Алексу?
– Посмотрим…
На этот раз голос профессора Лукарелли прозвучал не слишком уверенно. Чувствовалось по всему, что с ответом на этот вопрос он и сам еще не определился: