– Вообще-то, я пообещал, что остальные сведения о советском агенте Полоний и о точном месте нахождения тайника будут переданы ему только после оплаты.
– И как бы ты потом выкручивался, ловкач?
– Не знаю, – поморщился итальянец. – Сначала надо было получить свои десять миллионов. А потом я бы, наверное, что-нибудь придумал.
– Значит, ты хотел просто-напросто обмануть этих русских?
– Мне не очень нравится это слово, но если вы настаиваете…
Человек за спиной помолчал – очевидно, обдумывая ситуацию:
– Японцы говорят: и обезьяна срывается с дерева, – сказал он вдруг и поинтересовался: – Умирать не хочешь?
– Не хочу, – помотал головой Лукарелли.
– А придется…
– Поверьте, синьор, я могу быть вам очень полезен.
– Кому это – нам? – насторожился невидимый собеседник.
– Да какая мне разница!
Еще какое-то время прошло в молчании.
– Когда и как ты должен связаться с этим русским?
Телевизионное шоу закончилось, и теперь под тихую, грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В немецком городе Гамбурге, например, на завтра обещали переменную облачность без осадков и температуру двенадцать – четырнадцать градусов. По Цельсию, разумеется…
– Он всегда сам мне звонит.
– На мобильный телефон?
– Да, я ему оставил свой номер…
– Этот? – Сзади, из-за плеча Лукарелли, опять появилась все та же мужская рука.
– Да, – узнал итальянец собственную «Моторолу».
– Когда вы разговаривали с ним в последний раз?
– В прошлую пятницу, вечером.
– О чем?
– Алекс сообщил, что человек, интересы которого он представляет, готов заплатить. Однако, по словам Алекса, десять миллионов – это все-таки не маленькие деньги, и ему необходимы какие-то доказательства того, что выставленный на продажу товар действительно есть в наличии…
– Товар?
– Да, именно так он и выразился, этот русский… – подтвердил господин Лукарелли. – Я сказал, что готов выслушать и обсудить любые предложения. Я попросил дать мне время, чтобы подумать.
– Резонно, – согласился голос за спиной.
– Но теперь он звонит мне из Лондона каждый день, иногда по несколько раз.
– И что же ты ему отвечаешь?
– А что я, по-вашему, могу ответить? – пожал плечами Лукарелли. – Я просто не беру трубку…
Телевизор неожиданно замолчал: видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки.
Вот и все, подумал Лукарелли. Если этот гад сейчас засунет мне в пасть какую-нибудь тряпку и переключит телевизор на работающую программу – значит, не договорились. Разговор окончен, и можно вспоминать отходные молитвы… Профессор отчетливо представил себе, как пуля почти без звука ввинчивается в оцепеневший от ужаса мозг.
Может, стоило бы заорать прямо сейчас, не дожидаясь развязки?
Однако обошлось:
– Наверное, я потом буду жалеть об этом, но…
Одним болезненным рывком человек, задававший вопросы, сорвал с запястий профессора, туго скрученных у него за спиной, хромированную цепочку: такие цепочки когда-то использовались в Народной полиции ГДР вместо наручников.
Надежно, компактно и очень практично…
– Спасибо!
Громила с пистолетом-пулеметом предусмотрительно сделал полшага назад – теперь он находился на расстоянии, которое позволяло перечеркнуть короткой очередью любое резкое движение сидящего на стуле пленника.
– Спасибо, господа… – Первым делом итальянец принялся растирать кисти рук, восстанавливая кровообращение. Потом дотронулся до подсыхающей корки под носом. – О, Мадонна!
По-прежнему не оборачиваясь и стараясь не причинять себе лишней боли, Лукарелли занялся ревизией собственного организма – видимых повреждений не обнаружилось, но общее состояние было омерзительным. Ныли и подрагивали мышцы, мутило, до носа не дотронуться…
– Следов никаких уже завтра не будет, – успокоил его голос из-за спины. – А пока ты все равно останешься здесь, у нас, под присмотром. На какое-то время.
– Я понимаю.
– Вот и прекрасно.
– Я рассказывал чистую правду!
– Надеюсь, милейший господин Лукарелли. Вы, кстати, ничего не хотите добавить к своей печальной истории? Потому что, если вы не были со мной искренним до конца или что-то по неосторожности упустили… ну, тогда вам не позавидуешь, честное слово.
– Я рассказал все. Я ничего не утаил, и я могу в дальнейшем…
– Ну вот и хорошо. Тогда будем прощаться?
На этот раз никаких указаний вооруженному громиле не последовало – тот, кто задавал вопросы, прекрасно справился сам. От удара под основание черепа голова итальянца мотнулась из стороны в сторону, тело обмякло – и неторопливо сползло через поручень. Подождав, пока седоватый затылок профессора коснется кафельного покрытия на полу, человек за креслом встал и деловито, будто выполняя привычную, давно уже неинтересную процедуру, ударил лежащего ногой в пах.