Он опять сделал паузу.
- С тех самых пор я жил в постоянном страхе встретиться с ним вновь. А недавно ко мне зашел тот коротышка в очках - Уиндлсхэм - и сказал, что его хозяин желал бы со мной встретиться. Я знал, о ком идет речь, хотя он и не захотел назвать его. Сегодня вечером он явился снова, на этот раз с целой бандой... ну, ты их видел, Джим. Он заявил, что ему поручено доставить меня к его хозяину, чтобы обсудить наши общие с ним интересы - он изложил это именно так... Они хотят убить меня. Захватить и убить, я в этом абсолютно уверен. Что мне делать, мистер Гарланд? Что мне делать?
Фредерик почесал в затылке.
- Имени этого человека вы не знаете?
- Там было очень много гостей в тот вечер. Возможно, мне его называли, но я не помню. А Уиндлсхэм не пожелал сказать.
- Почему вы считаете, что они хотят убить вас?
- Сегодня вечером он заявил: если я не соглашусь пойти с ними, это будет иметь чрезвычайно серьезные последствия. Будь я обыкновенным человеком, я бы попросту скрылся. Может быть, сменил имя. Но я артист! Меня должны видеть, этим я зарабатываю себе на жизнь! Как я могу спрятаться? Половина Лондона знает мое имя!
- Но, если так, в этом ваше спасение, - сказал Вебстер Гарланд. - Кем бы этот человек ни был, вряд ли он осмелится вредить вам во всем сиянии вашей славы, когда все внимание публики сосредоточено на вас, не так ли?
- Только не он. Я никогда не видел человека с таким беспощадным лицом. Кроме того, он обзавелся могущественными друзьями - он богат, у него связи, я же всего-навсего жалкий фокусник. О, что же мне делать?
Борясь с обуревавшими его сомнениями, Джим встал и покинул комнату, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Он чувствовал, что ему все труднее справляться с раздражением, которое вызывал у него этот человек. Джим сам не мог понять, в чем тут дело, но он редко встречал людей, настолько ему неприятных.
Он сидел на заднем дворе и бросал камешки в незастекленное окно новой студии, которую строил Вебстер, пока не услышал, что к фасаду подъехал вызванный для Макиннона кеб. Поняв, что фокусник уехал, он вернулся в дом. Вебстер раскуривал трубку от лучинки из камина, а Фредерик сматывал магниевую ленту в карманный осветительный прибор.
Фредерик взглянул на Джима и сказал:
- Загадочная историйка, Джим. Почему ты ушел?
Джим плюхнулся в кресло.
- Этот тип стал действовать мне на нервы, - сказал он. - И я сам не понимаю почему, так что не спрашивай. Лучше бы я бросил его и не рисковал сломать себе шею, таская его по крышам. "О-о, я баю-усь высоты-ы! О, па-звольте мне астаться внизу-у!" И этот его идиотский снобизм: "Разумеется, са мной абращаются точно так, как и с другими гастями..." Большой, дрожащий от страха дурачок Том. Ведь вы не взяли его, Фред? Как клиента, я имею в виду?
- Он и не хотел этого, действительно не хотел. Он желал, чтобы мы только следовали за ним по пятам, а не расследовали дело, и я сказал ему, что за это мы не беремся. Но адрес его я записал и сказал, что будем начеку, если что. Не знаю, что мы можем сделать еще на этой стадии.
- Пошлите его к черту для начала, - буркнул Джим. - Скажите, пусть сам выкручивается, как хочет.
- Но почему? Если он говорит правду, это интересно, если лжет, еще интереснее. Насколько я понимаю, ты считаешь, что он лжет.
- Ясное дело, - сказал Джим. - Никогда не слышал такого нагромождения бессовестного вранья.
- Ты имеешь в виду психометрию? - спросил Вебстер, усаживаясь на софу. - А что скажешь об этом его маленьком представлении? Может, на тебя оно и не подействовало, а на меня так даже очень.
- Ну, вы-то легкая добыча, - сказал Джим. - Вы и на трюк с тремя картами попадетесь, как пить дать. Он же фокусник, так? Ему известно об этих хитроумных механических штучках больше, чем даже Фреду. Он знал этот аппарат и видел вон ту фотографию, которой ты так гордишься. Он сложил вместе два и два и обвел вас вокруг пальца, как двух простаков.
Вебстер поднял глаза на каминную доску, над которой Фредерик прикрепил одну из фотографий, сделанных ими в опиумном притоне, расхохотался и запустил в Джима подушкой, которую тот ловко поймал и подложил себе под голову.
- Ладно, - сказал Фредерик, - на этот раз твоя взяла. Но другая история, про лес и убийство на снегу, - что ты можешь из нее накрутить?
- Бедный ты недотепа! - сказал Джим. - Неужели ты все-таки поверил? Я в отчаянии, Фред. Я-то думал, в твоем кокосе все же есть немножко молока. Что ж, если ты не способен видеть очевидное, я обязан растолковать тебе. Он поймал на чем-то этого типа, ну, того гостя. Шантаж, понял? Естественно, тот парень хочет убрать его с дороги, и я его за это не осуждаю. А если тебе не по нраву это объяснение, послушай вот такое: он затеял игру в кошки-мышки с женой того типа, и его застукали.
- Вот это мне нравится больше всего в рассуждениях Джима, - сказал Фредерик Вебстеру, - он всегда глядит прямо в корень. Никаких завитушек, никаких тебе высоких мотивов...
Джим ехидно ухмыльнулся:
- Значит, ты и впрямь ему поверил! Ты становишься слабаком, приятель, это точно. Салли на такие сказки не клюнула бы. Оно и понятно: у нее-то есть голова на плечах.
Лицо Фредерика потемнело.
- Не хочу ничего слышать об этой напыщенной гусыне, - сказал он.
- Напыщенная гусыня! Вот так отмочил! Как ты ее называл в последний раз? Фанатичной, узколобой счетной машиной. А она тебя - бесполезным, безмозглым фантазером, а ты ее...
- Хватит, черт возьми! Мне больше нет до нее дела. Лучше расскажи мне о...
- Спорим, ты еще на этой неделе поплетешься к ней!
- Ладно. Ставлю полгинеи, что не пойду.
Они ударили по рукам.
- Так ты веришь ему, Фред?
- Мне нет нужды верить ему, чтобы удивляться увиденному. Я только что сказал, хотя Джим и не помнит этого: если он лжет, от этого вся история становится еще интереснее, вот и все. В данный момент меня занимает спиритизм. Когда возникают такого рода совпадения, я воспринимаю это как знак: что-то происходит.
- Бедный старина Фред, - сказал Джим. - Закат великолепного интеллекта.
- Ну, так что же насчет спиритизма? - спросил Вебстер. - Что-нибудь в этом все-таки есть?
- И немало, - ответил Фредерик, плеснув еще виски в свой стакан. - Есть мошенничество, есть легковерие, есть страх - не столько страх смерти, сколько страх того, что после нее ничего не будет... И среди всего этого, возможно, есть и что-то реальное.
- Да поди ты, - сказал Джим. - Все это вздор.
- Что ж, если хочешь в этом разобраться, завтра вечером будет собрание Лиги спиритов города Стритхема и его окрестностей...
- Куча болванов!
- ... которое может заинтересовать твой широкий, весьма симпатичный и всегда открытый ум. Особенно, когда происходит что-то странное. Может, все-таки пойдешь и посмотришь своими глазами?
Глава четвертая
Нелли Бад
Фредерик был отнюдь не единственным, кто давно уже интересовался спиритизмом. Спиритизм стал одной из жгучих тем того времени. В скромных гостиных, модных художественных салонах и университетских лабораториях только и говорилось о легких постукиваниях и громких ударах, коими духи, которым больше нечего было делать, пытались наладить связь с живущими; ходили слухи даже о куда более странных проявлениях - каких-то потусторонних голосах, запредельных трубных звуках и о медиумах, способных выделять мистическую субстанцию, именуемую эктоплазмой...
Речь тут шла о весьма высоких материях. Есть ли жизнь после смерти? Действительно ли существуют фантомы и призраки? Находится ли человечество на пороге величайшего события в истории? Умнейшие люди относились ко всему этому вполне серьезно, но серьезнее всех - Лига спиритов города Стритхема и его окрестностей, члены которой встречались в доме миссис Джеймисон Уилкокс, вдовы почтенного бакалейщика.