— В сущности, — говорил он, указывая на фильм, — результаты этого исследования уже давно были опубликованы в прессе. Доктора Бредли и наших людей интересовали побочные результаты, зафиксированные в фильме. Мы, разумеется, не знаем, удастся ли нам найти в них то, что нам еще не ведомо, и сравнить с тем, что мы уже знаем. Доктор Бредли, бесспорно, верил в такую возможность. Иначе, он и его коллеги не торопились бы так на просмотр фильма в тот же вечер. Те заметки, которые он сделал… — Бауэр указал на густо исписанные листки, — свидетельствуют о серьезных надеждах.
— Фильм в сохранности? — спросил Маркс.
— Думаю, да, — ответил Бауэр. — Полагаю, пленку не трогали. Она представляет интерес только для тех, кто занимается Pi-мезонами.
— А таких действительно не так уж много в этом мире, — сухо заметил Фицджеральд.
Все засмеялись, в том числе и Бауэр.
— Давайте еще раз хорошенько проверим контейнер, — предложил кто-то из федеральных чиновников.
Редмонд передал говорившему коробку с пленкой. Тот, тщательно осмотрев ее снаружи и внутри, передал другому. Маркс увидел таможенную наклейку, наполовину закрывавшую бирку с именем Бредли, написанным печатными буквами. В коробке было с полдюжины клипов, завернутых в плотную бумагу. Коробка напоминала Марксу ту, в которой он держал слайды.
Последним взял слово Андерсон.
— Печать таможни была сломана, как я вижу, но это мог сделать сам Бредли или, скорее всего, воры, проверявшие все, чтобы не упустить что-нибудь из ценного. Таможня дала разрешение сразу на все дубликаты пленки, они уже попали в Бостон, Вашингтон и Сан-Франциско. Идентичная коробка и фильм получены Национальной библиотекой. Мы запросили их сегодня утром для сравнения.
Он улыбнулся, а Маркс подумал, что он из тех начальников, которые повышают своих подчиненных в должности за то, что те встают рано. На любого он производил впечатление ушата холодной воды.
— Я хочу сказать, джентльмены, что все имеющиеся у нас материалы и возможности в вашем распоряжении, — заключил Андерсон. — Мы же ожидаем от вас полной информации, если в ходе расследования появится что-то, что может иметь отношение к национальной безопасности. Я доступен для консультаций в любой час дня и ночи. Но на нынешней стадии расследования я пока не вижу необходимости в нашем участии.
Делом уже занимались сорок детективов, выполнявших тяжелую и нудную работу опроса всех, кто мог видеть Бредли с той минуты, как он вышел из своего дома. Первая же попытка принесла результаты: Бредли по дороге повстречал сторожа церкви Святого Джона, когда тот запирал храм. Они обменялись несколькими словами. Это было в девять тридцать вечера. Церковный сторож назвал время с уверенностью, ибо каждый вечер в одно и то же время запирает двери церкви. Он знал о том, что Бредли побывал в Греции, и разговор их был примерно таким: «Как там в Греции, профессор?» — «Так же жарко и шумно, — ответил Бредли. — Словно я никуда не уезжал».
Сторож был абсолютно уверен, что профессор шел в сторону университета.
Маркс прочел рапорт офицера Тома Рида и отложил в сторону. Разговор со сторожем показывал, что Бредли ничего не подозревал и не ждал никаких неприятностей. Маркс справился с картой улиц. До церкви Святого Джона Бредли прошел три квартала по той улице, где жила Анна Руссо. Где-то между церковью и университетом он либо сам повернул назад, либо был кем-то остановлен и его заставили вернуться к дому на Восточной Десятой улице.
Маркс взял показания Анны Руссо. Она покинула свой дом в девять тридцать, впустив туда неизвестного любителя жевательной резинки. Маркс снова справился с картой. Если за Бредли следили от самого дома, — один ли человек пешком, или двое на машине, — то человек, которого видела Анна, расстался со своими напарниками на углу Десятой улицы и Третьей авеню. Время совпадало, показания Анны подтвердил доктор Уэбб, говоря о звонках домофона. Бредли же в это время был у ворот церкви Святого Джона, а его «хвост» где-то поблизости следовал за ним.
Маркс решил было поделиться своими соображениями о совпадающих обстоятельствах, но потом подумал, что Фицджеральд тут же засомневается: если леди говорит правду, если в вестибюле действительно был человек, найди мне этого человека или хотя бы свидетеля, который видел его, в дверь мог позвонить любой, даже сама мисс.