слабость...
— Возможно, Каспиону кое-кто помог спланировать это отравление? —
резанула Раума взглядом Моргана.
Мошенничество процветает.
Это было темой, которую они с Каспионом обсуждали вчера ночью? Отравление соперников правилами не запрещалось.
Потом Беттину озарило. Это должно быть сделали кузены Дакийского! Он говорил ей, что они все время пытаются убить друг друга, а сегодня кузены приходили к нему в шатер.
—Твоему вампиру дали что-то действительно мощное, — отметила Моргана. — По шкале от одного до пяти... пять очень редкий токсин, который мог и бессмертного убить... я дала бы этому средству четыре балла.
— Четыре? Что мне делать? Что я могу сделать?
— Надеяться, что он сможет восстановиться от столь сильной дозы.
Очевидно, пытаясь сделать это, Дакийский снова тряхнул головой. Он едва не свалился, пытаясь восстановить равновесие. Вампир казался растерянным, его ноги заплетались в густой грязи.
Ему становится хуже.
Беттина обернулась к Касу. Он рвался в бой: рога грозно распрямились, клыки выпирали. Выхватив меч, он крепко сжал его; на руках от напряжения взбугрились мускулы. Его друзья вопили на трибунах, сильнее подначивая Каспиона.
Дакийский протер глаза рукавом, потом еще раз, словно его взгляд был затуманен. Доставая свое оружие, он снова пошатнулся.
Ворота лязгнули в последний раз. Прежде чем Беттина смогла произнести хоть слово, Раум подал сигнал к началу битвы. Девушка снова оказалась беспомощна, прозвучал финальный рев рога...
Кас тут же напал, замелькал его меч. Дакийский едва успевал вовремя отражать удары. Их мечи громко лязгали, в тишине ночи эхом раздавался металлический перезвон.
Кас снова ударил; Дакийский машинально блокировал удар. Реакция вампира ухудшалась, в то время как демон становился быстрее и сильнее, чем Беттина могла бы вообразить...
Внезапно сделав выпад, Кас нанес прямой удар мечом, ставшим, словно продолжением его мускулистой руки. Дакийский слишком поздно отклонился; лезвие полоснуло его по щеке, срезая кожу.
В этот момент луч лунного света попал на лицо вампира, освещая белую кость прежде, чем из раны полилась кровь.
Дакийский не выказал ни одной эмоции... ни боли, ни ярости, ни замешательства... кровь лилась по его лицу. Кас тут же нанес еще один молниеносный удар; глубокая рана появилась на руке вампира, в которой он держал меч.
Пока Беттина с изумлением наблюдала за ходом событий, Моргана спокойно заметила:
— Теперь это только вопрос времени, глупышка.
— Нет-нет, вампир избавится от этого! — ответила Беттина, симулируя уверенность, которой не ощущала. Дакийский выглядел так, словно с трудом контролировал даже свои отяжелевшие веки... и тем более то, что происходит на арене. — Т-ты же знаешь, как он силен.
С ошеломляющей свирепостью Кас высоко занес свой меч, используя обе руки, чтобы нанести жестокий удар; Дакийский поднял свой меч, готовясь защищаться.
Снова лязгнули клинки, в ушах зазвенел звон металла. Искры посыпались на голову Дакийскому, освещая его запотевшее окровавленное лицо
Используя своѐ преимущество, Кас наносил удар за ударом, словно палач, размахивающий топором над плахой.
Под шквалом неистовых ударов Дакийский стал сползать вниз... ниже...
Когда вампир упал на колени в грязь, и смятение отразилось на его гордом лице, Беттина поняла две вещи.
Она влюбилась в него.
И готова сделать все, что угодно, лишь бы спасти его.
* * * * *
Меч дрожит в моих руках, в ушах звон металла, грязь засасывает меня.
Каспион одерживает победу надо мной.
— Вампир, познай поражение! Нанесенное тебе... демоном!
Я должен избавиться от слабости!
Никогда раньше ничто не могло ввести Треана в ступор. Боковое зрение вампира все еще было смутным из-за крови, равновесие нарушено.
Его спутанный разум, наконец, принял правду: он... отравлен. Скорее всего, трусом, который в данный момент пытается заполучить его голову.
Но как смог Каспион отравить вампира перед битвой? Треан виделся только со своими кузенами и Беттиной.