Некая слабая ее часть затрепетала от его слова. Но
...
— Ты не можешь просто держать меня здесь. У меня есть королевство, которым необходимо править.
— Не могу? Возможно, я не сделал бы так, останься во мне хоть капля чести. Ты содрала с меня все до костей, женщина. У меня не осталось ничего, кроме боли и потребности. И Тени.
— Ты забрал меня сюда, чтобы наказать?
— Да! Нет. — Треан терся бедрами меж ног Беттины, задрав еѐ юбку до талии. — Я пойму это, когда окажусь внутри тебя.
Также как когда-то в его шатре, девушка чувствовала, как эрекция вампира упирается в еѐ трусики. Против воли, еѐ лоно увлажнилось, подготавливаясь для его члена.
— Я не хочу тебя...только не так.
Треан отодвинулся от Беттины, но продолжил удерживать еѐ запястья.
— Черт возьми, Беттина! — свободной рукой он обхватил затылок девушки, пытаясь поймать еѐ взгляд. — Предпочти меня ему! Желай меня!
Предпочесть Касу? Я это уже сделала!
Прежде чем она успела бы придумать язвительный ответ, вампир заорал:
— Что я должен сделать? Блять, ответь мне! — он задел маску Чародейки, частично заслонив ей обзор.
— Отпустить мои руки! — поскольку вампир этого не сделал, она потерлась плечом о край маски, возвращая еѐ на место.
В одну секунду он вдруг изменился. Радужки его глаз становились то черными, то зелеными; отпустив Беттину, Треан осторожно одернул еѐ юбку.
Затем со стоном страдания, он уткнулся лицом в еѐ шею, и начал снова и снова молотить кулаком по подушке.
— Я не могу сделать тебе больно, — выдохнул он. — Даже сейчас, не могу.
— Хотя, видимо, хотелось бы? — вспылила Беттина. Она не заслужила такого обращения! Кажется, он совершенно еѐ не слышит.
— До тебя, я был бесчувственным чурбаном, — прошептал он ей на ушко. Словно не в силах сдержаться, он поднял голову и провел губами по еѐ щеке.
— А с тобой? Я никогда не боролся со столь сильной похотью, никогда не испытывал столь всеразрушающей ярости. — Дакийский чередовал грубые
слова с нежными поцелуями еѐ виска. — Я никогда не испытывал такой боли. — Поцелуй в уголок губ Беттины. — И не любил так сильно.
— Любил? —
Дакийский всегда говорил о судьбе, кровной связи и Невесте. И никогда не упоминал о любви!
Он посмотрел на Беттину завораживающим взглядом.
— Я ненавижу то, что ты сделала. И продолжаю любить тебя. — С горьким проклятием, словно сказал что-то лишнее, он отстранился от нее. Отвернувшись, вампир сел на край постели, уронив голову на руки. — Я не отпущу тебя,dragă . Ты останешься со мной в этой преисподней, пока твоя другая жизнь не станет лишь воспоминанием.
— Остаться с тобой? — резкими движениями, выдававшими еѐ раздражение, она поправила свою одежду. — Учитывая то, как ты относишься ко мне? —
Он бросил еѐ, потом похитил... ни разу не объяснив своих действий и не позволив Беттине объяснить свои.
— Ты злишься на меня? — поднял голову вампир. — Ты неоднократно предавала меня! А потом, вдобавок ко всему, использовала свою силу на мне... на мне. Видимо я стал последним, кто узнал, что ты вернула еѐ!
— У меня не было выбора, кроме как использовать еѐ. А что сделал ты? Ты унизил меня перед моими подданными! Не говоря уже о том, что ты сделал с Каспионом.
— Как ты смеешь произносить его имя в моем доме? — ледяным, полным злобы голосом, заорал вампир. — Я виню его в твоем предательстве. Это он уговорил тебя пойти на это. Ты сама никогда бы не предала меня.
— Он здесь ни при чем! Я не знала, что делать! Я волновалась за тебя.
Замедленная реакция.
— Поэтому ты отравила меня?
— Мне пришлось... подожди. Что?
— Ты вручила мне гребаный кубок с кровью, высыпав в него яд из кольца, которое всегда носила.
— Вампир, ты веришь, что я отравила тебя? — ахнула Беттина.
Глава 48
Когда Треан увидел еѐ ошарашенное выражение лица, в его груди затеплилась надежда.
Конечно, логика напомнила ему, что Беттина с Каспионом имели и средства, и мотив, и возможность.