Глава 42
Что за дерьмо происходит
Тёмные даже при свете дня районы города, фонари, не меняющиеся, казалось, уже лет десять, разный контингент людей, с полными алчности глазами смотревшие в мою спину и давящая на грудь атмосфера уныния. Они видели во мне потенциальную жертву. Как стервятники, жаждали разорвать меня. Показать свою силу. Забрать всё, что я имею.
Единственными мало-мальскими источниками освещения были витрины до сих пор работающих магазинов. Внутри множество людей что-то настолько громко обсуждали, что даже с противоположной стороны улицы можно были их услышать. Бессмысленные разговоры людей, уже давно привыкших к своему положению.
Положению отбросов общества. Никому не нужные, никем не оберегаемые, всё, что им остаётся, — волочить свою жизнь, запивая её непомерным количеством алкоголя, чтобы хоть немного отвлечься от пожирающих душу мыслей. У них не ориентиров, есть лишь желание. Желание не умереть. Плевать, какой будет жизнь, они продолжат цепляться за появившуюся с рождения ниточку.
Но судьба распоряжается иначе. Какими бы вы не были, на ваших плечах лежит тяжкий грех. Убийство, грабёж, изнасилование. Таким был каждый прохожий. Каждый человек в этом месте имел свой «секрет», который разболтает при первой попойке. Безнадежные и жалкие.
Жизни этих подонков пойдут на великое дело. На возвышение моего тела. На накачку второй души, давшей мне возможность стать всесильным. Хоть и на короткий промежуток времени, но всё же. Эта сила опьяняет. Даёт полный контроль ситуации.
Плевать на траты. Плевать, сколько жизней придётся отдать в жертву.
Эта жажда пожирает. Внутри всё горит от ожидания. От сладкого чувства пополнения второй души.
Это…так п̴̰̣́̎̄р̴̳̺̆и̵̢̹̳͈͐͛̀я̴͗͜т̶͙̇͗̉н̵̮̈́͘͠о̵̞̼̮̜͑̓.
— Успокойся, дружок, сейчас не время, — рука легла на грудь, ощущая частые сильные точки сердца. — У нас другая цель.
Один из магазинчиков с яркой вывеской и выглядящим более-менее приемлемо попался на глаза. Там было не так много народу, человек десять от силы, но этого будет достаточно. Достаточно, чтобы хоть немного утолить сжигающую горло жажду.
Ранее я думал, что эта сухость во рту, невозможность нормально мыслить пошла от Паука. Но нет. Всё не так. Это в корне не верно. Она шла со мной всё это время. С самого моего появления на свет.
И когда я прошёл процесс Просветления, она стала лишь сильнее. Тем хуже, чем лучше я становлюсь. В том мире я просто абстрагировался от неё и привык не замечать. Жажда постоянно маячила на грани сознания. Не переходила критической отметки, подпитываясь, как мне кажется, моими собственными смертями.
Сейчас же не так. Я не могу умирать. Двойник до сих пор переваривается. И до сих пор не известно, останется ли он в изначальном своём виде. Смогу ли я вновь возвращаться? Нет, возвращение не главная особенность Двойника.
Управление нитями вариаций. Эту способность я использовал на Тень, когда изменял нанесённый ей урон. Раньше я не мог использовать свой навык на себя, но после изменений…возможно ли, что всё кардинально поменяется?
Если это сбудется, то я просто, стану непобедимым? Хотя и тут кроется одно «но». Чем сильнее мой противник, тем больше маны требуют изменения. С тем же Повелителем, думается мне, мельчайшее изменение потребует как минимум трети имеющейся у меня маны.
Но даже с этим. Даже с этим…превратить маленький порез в ужасную кровоточащую рану. Обычный ушиб в перелом. Промах в попадание. Это ли не прекрасно?
Я стану Повелителем. Увеличу резерв. И смогу. Победить любого.
Оскал сам собой наполз на лицо, даже прикрывая его ладонью, скрыть его никак не удавалось, он, словно голодный пёс вцепился в кусок мяса, не желая отпускать. Клыки заныли от слабой боли.
Чёрт, почему мне так хорошо? Почему я чувствую такую…вседозволенность?
Побочка от Бессилия? Ох, тогда она мне нравится.
В одном из переулков нахожу лежащую в крови арматуру. Липкая кровь падала на землю, попав каплей на кроссовок.
Паук забил в колокола, чувствуя инородную ману, но так и остался неуслышанным. Лишь на грани, беззвучно он пытался вразумить носителя.
Веки спящей ящерки открылись, показывая миру налитые кровью алые глаза.
— Саня, я тебе говорю, у тебя жена налево ходит! — кричал уже подвыпивший мужчина с небольшими русыми волосами.
— Мне тебе лицо разбить, Русик, чтобы заткнулся⁈ — рявкнул на него другой, сидящий напротив.