Интересно, каков на вкус человек, способный войти в ЕГО мир. Мир, который он собственными силами уничтожил, оставив лишь напоминание в виде деревьев. Знак уважения его создателю. Одного из многих, кто смог довести его до пика. И того, кто не смог совладать с его силой.
Паук пожирает лишь ослабевшую цель.
Даже подобные себе не избегут участи быть сожранными.
Идя в неизвестном направлении, меня не покидало ощущение слежки. Было лишь два варианта. Либо я настолько слаб, что не могу засечь его точное месторасположение, либо сила существа выходит за рамки, после которых он перестаёт существовать в одном измерении.
Хотел бы я иметь такую способность. Если я прав, то это существо бессмертно, ведь невозможно убить то, жизнь которого не прописана.
Тьма расстилалась повсюду, даруя чувство спокойствия и умиротворения. Здесь не было проблем, не было забот с аристократией. Здесь был лишь Я. Полностью свободный, не скованный моральными устоями, не скованный в своём выражении. Настоящий…
И что-то ещё…
Тропа резко оборвалась, показывая руины некогда великого замка, пик которого проткнул небеса, стены, готовые выдержать атаки всего мира вместе взятого и рыцари. Воины, превосходящие меня ростом в десятки раз, застывшие камнем, взгляд которых был устремлен вперед с приготовленным в их руках клинках, удерживаемых стальными кнутами мышц.
Аура давно погибших воинов заставила меня вздрогнуть. Пространство искажалось возле их силуэтов, позволяя разглядеть это мистическое действо собственными глазами.
Что-то подтолкнуло меня, призывая идти к замку.
Но за спиной… не было ничего.
Кромешная Тьма, готовая порвать глотку неугодным.
Я пошёл. Вновь идя на поводу желания неизвестного.
Ожившие желтые глаза заставили фигуры гигантов беззвучно повернуться, проследив за человеком, шедшим в сторону замка, чтобы после вновь развернуться, каменными глазами смотря во Тьму.
Потрескавшаяся сухая земля хрустела под ногами, а загоревшиеся алым пламенем обломки ускорили мои шаги. Это место при всём моём спокойствии было аномальным. Невозможным. Абстрактным.
И это манило. Тайны погибшего мира вызвали хищный оскал на моём лице. Так много загадок. Так мало информации.
Азарт вновь просыпался в теле, разжижая кровь, расширяя зрачки и пуская заряд энергии в чуть окостеневшее от холода тело. Огонь от обломков не грел, он действовал противоположно, испуская холод. Холод, способный легко проморозить до костей, оставив меня таким же памятником в этом мире.
Прямо передо мной появилась дверь, которую я моментально открыл. Мне нужно было узнать больше. Тело требовало выплеска избыточной энергии, сердце готовилось остановиться, а мозг не справлялся, заставляя чувствовать противоположные страху чувства.
Как только дверь открылась, я попал в совершенно другое место. Голубое небо, солнце в зените, зеленая мягкая трава под ногами и хилый домишко, способный разлететься от простого порыва ветра. Несущие стены прогнили насквозь. Он не соответствовал этому пейзажу. Его словно вырвали из другого места.
Но открывшаяся дверь ясно показывала желание владельца дома.
Если он хочет, чтобы я вошёл…
Почувствовав небольшое скольжение на подошве, поднял ногу, приметив букашку, ползущую к этому же дому, но так невовремя оказавшуюся на моём пути. Не обратив на это внимания, двинулся дальше. Мысли были заняты лишь одним.
Мне нужны ответы. Что это за место? Почему я здесь оказался? Что происходит? Что это был за разрушенный мир?
Шаги ускорялись, и в конечном итоге я влетел в здание. И первым мною увиденным был человек с угольно-черными волосами, длинной бородой, достигающей пола, руки мужчины были тонки, кожа, натянутая на кости, только так это можно было описать. Его фиолетовые глаза повернулись на меня, старческая улыбка украсило его некогда красивое лицо, сейчас заросшее морщинами.
— Ты пришёл, — его кряхтящий, но стальной голос утверждал.
— Да, а теперь ты ответишь на мои вопросы, — я хотел узнать, жажда разрывала горло и топила сознание.
— Успокойся, ты ничего не добьёшься своими действиями, — вновь повернувшись к горящему ярким пламенем камину, ответил старик.
— Я сам решу, что мне делать, — мне стало труднее душать, грудь сдавило тисками, не отпуская.
Тело опало на деревянный пол, а изо рта доносились лишь хрипы.
— Я уже сказал, успокойся, — дал волю крохе своей силы старик, заставив меня выплёвывать кровь, которая даже не достигала пола, растворяясь в его силе. — Присаживайся.