Его указательный палец врезался в мой лоб, вновь унося сознание.
— По крайней мере я на это надеюсь, — беззвучно произнёс он, отворачиваясь и так же растворяясь в полном боли и крови мире.
Глаза резко открылись. Боль резво ворвалась в голову, но чувствовалась отнюдь не так сильно, как раньше. Перед лицом остановился кулак. Нет, он двигался, но до невозможного медленно, проходя всего, наверное, миллиметр за целых десять секунд, пока я пытался вновь вникнуть в происходящее.
Турнир, бой с Михаилом, накачанным таблетками до отказа, поднявшими его силу до Повелителя, который двумя ударами отправил меня в нокаут. Взор медленно опустился в себя, ступив на порог внутреннего мира.
Вторая душа так и осталась нетронутой, но рядом с ней, из Тьмы, виднелась дверь и вставленный в неё ключ.
Так вот как оно работает.
Доковыляв до неё, еле сдерживая кровь, хватаюсь за ключ и проворачиваю. Дверь с противным скрипом открывается, выпуская мглу, полностью опутывающую тело. Организм зарябил, словно попал в матрицу, рёбра моментально вставали на место, излечиваясь за считанные мгновения.
Грудь покрылась сетью светящихся темно-фиолетовым светом трещин, принося своим появлением чувство невероятной силы. Она бушующим океаном захватывала сознание, унося остатки боли и принося доселе невиданное ощущение могущества.
Однако это быстро закончилось, когда в голове громом прозвучали слова Отца.
— Однако никогда, никогда не показывай её перед кем-то, иначе они узнают.
Но как, с этой силой я могу победить любого. Никто ведь не станет проблемой.
Взор устремился к уже на треть опустевшему второму резерву. Глаза неверяще раскрылись. Настолько огромные траты. А ведь даже частица этого резерва давала объём маны, равный Повелителю. На восстановление второй души уйдёт слишком много времени и жертв.
Резко возвращаюсь назад. Движения кулака, казалось, остановилось совсем, но осознание причастности к этому новой силы всё объясняло. Я просто превосхожу его настолько, что в моих глазах он просто не двигается.
Поднимаюсь и обхожу Михаила, видя его покрасневшие от перенапряжения мышцы, его полопавшиеся капилляры в глазах. Он умирает. Умирает прямо в бою.
Резерв второго источника опустел уже наполовину.
Два несильных удара по темечку, три в область позвоночника и два по коленям, чтобы избежать возможного сопротивления. Крайне сомневаюсь, что он сможет двигаться со сломанными ногами.
Быстро захожу во внутренний мир и закрываю натужно заскрипевшую дверь. Всего процент остался от полной второй души.
Возвращаюсь обратно. Время возобновляет привычный ход. Меня откидывает в другую сторону с такой силой, что буквально за мгновение я уже достигаю противоположной стены и проваливаюсь в место отдыха.
Нанесенные раны и пара только недавно срощенных рёбер стали мне подарком. Что же творилось с Мишей.
Его вжало в землю с такой силой, что вся арена пошла трещина и даже в дали можно было услышать заоравшего от боли одноклассника со сломанными коленями о локтями. Руки, словно отдельная часть, на оставшихся мышцах держалась на весу, ноги поломаны и направлены в разные стороны.
От спины мало что осталось, казалось, весь позвоночник просто раскрошился. Миша должен был умереть от таких ран, но таблетки не дали этого. Повелитель даже в таком состоянии остаётся Повелителем с присущей ему живучестью.
Итогом стало простая потеря сознания и я, под удивленные взгляды учеников, выходящий на арену, придерживая побаливающий бок.
Рёбра хоть и сломаны, была боль, но такая уж и сильная. Даже терпеть не приходилось, с такими ранами и ощущениями мог бы спокойно продолжить сражение.
— П-п-побед-дит-телем об-б-б-бъявляет-тся Б-бейн Т-таск! — дрожащим от страха голосом закричал Судья.
От вырвавшихся потоков он и сам влетел в стену, но не смотря на это, продолжил вещание и объявил победителя.
После, чуть отойдя от шока, начал рассказывать, какая это была быстрая победа и далее по списку. Пустые слова, заставившие публику зааплодировать и поднять нешуточный шум. Михаила с критическими ранами отправили в лазарет, куда двинулся и я.
Краем глаза заметил, как Алексей поднялся со своего места под крик своего отца. Сам же он продолжил сверлить меня ещё более ощущаемым убийственным взглядом. Намерение убийства было настолько сильно, что некоторые зрители просто не смогли находится рядом и ушли, прикрывая рот от намерения желудка выпустить завтрак.