— Есть!
Солдаты зашуршали травой, бегом направившись к батальону.
Потом несколько минут мы стояли, прислушиваясь к звукам в поле. На шум выстрелов могли сбежаться твари в округе, если они тут были.
Вскоре тело «уголька» стало рассыпаться. Сивый, опустив магострел, поковырял дулом в кучке золы и, опустившись на корточки, довольный вытащил несколько камешков пируса.
— А всё-таки, везучий ты сукин сын, Рыжий, — он улыбался, перекидывая из ладони в ладонь ещё горячие камни.
Не дождавшись нападения, мы двинулись вперёд и поднялись-таки на холм. Залегли там, наблюдая за округой.
— Подождём немножко, — сказал Сивый, — Так безопаснее.
***
Дальше дозор можно было бы назвать просто тоской смертной. Так мы и двигались, останавливаясь при каждом подозрительном шорохе.
Такое продвижение, конечно, заняло гораздо больше времени, чем стремительное отступление батальона ночью. Ну, тогда монстры гнались по пятам, а теперь же каждые несколько часов следовал привал.
В общем, на дорогу, где мы должны были повстречаться с Гвардией самого царя, мы выбрались только к позднему вечеру. Загорелись в чистом поле костры, и лагерь зажил своей жизнью, распределяя обязанности. Кто-то заступал в новые дозоры, кто-то в ночное дежурство, а кто-то начинал кашеварить…
Наконец-то мне удалось встретиться с отцом Афанасием и с Эвелиной, вот только поговорить не совсем удалось. Девушка выглядела ещё вполне бодрой, а вот старик просто свалился у костра, захрапев мертвецким сном. Даже ужинать не стал.
Хромой плюхнулся рядом, прислонившись к мягкому боку Афанасия, и тоже отключился.
— Они сегодня целый день исповедовали, — пояснила Эвелина, присев рядом, — Очень много солдат решили покаяться.
Чернолунница была в рясе, скрыв все свои прелести, и даже привычного уже потока едва ощутимой магии не ощущалось. Это всё, видимо, чтоб не смущать солдат.
Я усмехнулся:
— Работнички…
Хромой, судя по всему, помогал священнику, таская его скромный инструментарий. В одной руке у пацана была связанная из какой-то хворостины палка с самодельным крашеным символом Чёрной Луны на конце, в другой кисточка из размочаленной ветки. Рядом он свалил ещё какие-то приспособления, собранные, видимо, из солдатской утвари, и в некоторых ещё теплились дымящиеся угли.
— А ты? — спросил я Эвелину, видя, что та пока спать не ложится.
— Я больше по кухне, не устала особо, — она смутилась, — Мы же Избранницы, наше дело не паству ставить на путь истинный, а ждать его…
Она коснулась «знамения» на груди под рясой и посмотрела в небо. Там из-за горизонта выглядывала Жёлтая Луна, высоко в небе висела Синяя. И Красная, и Белая сейчас находились где-то с другой стороны планеты, вместе с Пробоиной.
— Китринос и Галадзи смотрят за нами, — сказала Эвелина, глядя на жёлтое и синее ночные светила.
— Святые Привратники? — спросил я.
Она кивнула, а я вспомнил своё сновидение с Одержимым. О школе Привратников, о Восточной Пустыне…
Но задал я другой вопрос:
— Так, Эвелина. Как избавиться от него?
Я показал пальцем на себя, и чернолунница сразу всё поняла. Она долго молчала, явно над чем-то раздумывая.
— Стражи Душ обучены убивать их внутри, — наконец сказала она, — И то, у оракула это не всегда получается, и тогда он сам становится жертвой. Кстати, Стражи Душ не делают разницы между Иным и Одержимым, для них вы все… кхм… зло.
— Ну, это я уже понял. А что становится с тем, в ком убили Одержимого? — с лёгкой тревогой спросил я.
Эвелина вздохнула:
— В лучшем случае он просто лишается магической силы. Становится Пустым, да ещё и сумасшедшим. Стражи Душ работают грубо, обрубая источники силы…
Я вспоминал, как оракулы пытались атаковать меня, когда я был внутри их разума. Наверное, проникая при проверке в чужую душу, Стражи не особо различают, где там Иной, а где хозяин тела.
— А в худшем случае что? Смерть?
Эвелина кивнула, и добавила:
— Кстати, обычные маги стихий тоже предпочитают просто убивать носителя, пока Одержимый не обрёл много силы.
Под носителем она, ясное дело, подразумевала физическое тело.
Где-то внутри меня раздался довольный смех.
«Мы с тобой навсегда вместе, Иной!»
Я тронул символ Чёрной Луны под курткой, желая, чтобы внутренний весельчак заткнулся. И тут меня осенило:
— А чернолунники? Они как изгоняют?
Эвелина вздрогнула:
— А кто тебе сказал, что мы умеем изгонять Одержимых?
Слишком уж она испугалась, и я понял — за этим что-то стоит. Ну да, если вспомнить ту хрень, что они пытались сотворить надо мной в подворотне.