Я слегка удивился. Так вот, оказывается, от чего это всё.
— Но почему же раньше этого не было?
Священник стал налаживать над костром треногу, чтобы повесить котелок с водой. Потом подбросил ещё дровишек.
— А мне откуда знать? Может, ты как-то повредил блок?
— Возможно.
— А может, пришло время магической инициации? Ведь, знаешь, магия просыпается в человеке не сразу. Воля Незримой такова, что в раннем детстве даже дети Великих Лунных не отличаются от Безлунных.
— Погоди, — я подобрал ноги, чуть наклонившись вперёд, — Василию… то есть, мне, скоро должен исполниться двадцать один год.
Я с сожалением осознал, что мне даже неизвестна точная дата. И, блин, у дрища не спросишь… Попробуй его достать оттуда, как сразу вылетит Одержимый, а потом катайся тут в трансе, пытаясь восстановить контроль над телом.
Непроизвольно моя рука коснулась обжигающего символа Чёрной Луны на груди, и от Афанасия не укрылось это движение.
— Ну вот… — усмехнулся священник, — ты и ответил на свой вопрос. Очень важный возраст, кстати. Нет, многие юнцы к этому времени уже могут обрести и ранг Утренника, но после достижения совершеннолетия магический потенциал резко вырастает.
— Значит, будет ещё хуже? — я тронул свои волосы.
Сначала краснеет шевелюра, а потом что, будут полыхать, как грива «уголька»?
— Я буду молиться Незримой, чтобы этого не произошло, — без тени насмешки сказал Афанасий.
Да твою же… вот душа чернолунная, простая, как пять меченок! Помолится он, и быть может, всё будет отлично. А если нет, то значит, плохо молился.
Меня коснулась лёгкая тревога. Проблемы как-то нарастали одна за другой… То Одержимый душу ломает, то вдруг оказывается, что и блок надо снимать как можно скорее.
Хотя были у меня подозрения, что нарастание магической силы и Одержимый как-то связаны, и скорее всего, это он подтолкнул процесс. Вот только знание это ничем не могло мне помочь.
Афанасий в это время достал из-за пазухи мешочек, где защипнул немного сушёных веточек и бросил в кипящую воду. Я думал, что он собирается варить какое-то чернолунное зелье, но моего носа коснулись запахи малины и смородины. Кажется, это будет просто чай.
Священник взял длинную ложечку и стал помешивать. Пришлось опять подтолкнуть его к разговору:
— Так, насколько я понял, с этим запретом Вето ты помочь не можешь?
Он покачал головой:
— Это обязательно к отцу Филиппо. Ведь когда-то он был в Чёрном Карауле…
Я резко поднял руку, требуя объяснений. Так получалось, что каждый ответ священника рождал ещё десять вопросов.
Афанасий огляделся, потом прошептал.
— Я не всё могу рассказать, Предтеча. Церковь Чёрной Луны старательно хранит свои секреты.
— Одержимый говорил мне об этом, — хмуро ответил я, — Можете хранить и дальше свои секреты, но подумай сам, Афанасий… Я хочу верить вам с Эвелиной, но что-то не очень получается.
Священник стиснул зубы, а потом придвинулся ближе, чтобы шептать ещё тише. Видимо, он и так решил всё рассказать, просто ломался до последнего.
— Ладно, Предтеча, я расскажу. За этим я тебя и разбудил, в общем-то.
***
Церковь Чёрной Луны оказалась довольно разветвлённой структурой. Неудивительно, ведь она была, наверное, древнее самой Красногории.
— О горах Святого Диофана, которые рядом со столицей, ты слышал?
Я лишь развёл руками. Про этого самого Диофана-то я слышал, и то от Эвелины. Вроде как он связан с незаметными Пульсарами.
— Святые Привратники, это те, кто открыл Пробоину, — таинственно прошептал Афанасий, — Вообще их четверо, но Диофан, которому они передали свои знания, считается пятым. Он-то и основал Церковь Чёрной Луны, считая, что только так можно сохранить знания…
В общем, в этих горах Диофана и находился самый древний и самый главный Храм Первого Полнолуния. Первое Полнолуние — так называлось первое пришествие Чёрной Луны, и этот храм, судя по скрижалям, был основан привратником Диофаном с прямого позволения богини Незримой.
В храме Первого Полнолуния и находился Чёрный Караул. Насколько я понял из пояснений Афанасия, это было что-то вроде узкого круга учёных священников, которые сидят и наблюдают за Пробоиной, фиксируя время от времени появление Чёрной Луны в Пробоине.
— Появление? Пришествие, что ли?
Афанасий усмехнулся, но на всякий случай опять очертил пальцами круг у своего лица.