— Не совсем. Это магия Караульных, и отец Филиппо ей потому и владеет, хотя давно уже обычный служитель.
Я замолчал, переваривая услышанное. Одно было ясно точно — всё равно придётся идти к нему. Если только…
— А если мне двинуть в эти самые горы, к Караульным вашим? — всё же спросил я.
От меня не укрылось, как вздрогнул Афанасий. Он едва не сорвался, чтобы схватить меня за плечи, и прошипел сквозь зубы:
— Нет! Не смей!
— Что не так?
— Не всё ладно в нашей Церкви. Филиппо потому и ушёл из храма, увидев это ещё двадцать лет назад. Я боюсь, Предтеча, что для тебя поход в Храм Первого Полнолуния закончится печально…
— Но вы же ждёте Последнего Привратника! Разве не для этого вы школу Привратников сделали в столице?
— Вот именно для этого, — глаза священника вдруг заблестели, по щеке скатилась одинокая слеза, и он дрогнувшим голосом сказал, — Верховный Совет не хочет пришествия Последнего Привратника, сын мой.
— Их убивают? — я прищурил глаза.
Старик грустно покачал головой, по другой щеке тоже скатилась слеза. Тут Афанасий всё же решил, что слишком размяк, и смахнул влагу рукой. Его взгляд отвердел.
— Нет. Их ломают.
— Не понял, — только и вырвалось у меня.
— Предтеча, мы все ждём Последние Времена, или Блаженные, как их называют. Но некоторые главы Церквей решили, что они не нужны, и тех Привратников, которые имеют потенциал стать мессией, лишают… — он резко оборвал мой вопрос, — Не спрашивай меня, я не знаю, как они видят потенциал.
— Но ты же увидел это во мне?
— Я почуял «магию Вето», наложенную на тебя — этому меня научил в своё время отец Филиппо. А Эвелина сообщила мне, что ты обладаешь зачатками Привратника, вот и всё.
— Понял. Значит, слухи о Восточной Пустыне, куда ссылают некоторых Привратников, не просто так возникли?
— Не просто так. В Храме Первого Полнолуния знают очень многое о Привратниках, и это очень древняя система обучения. Там могут как раскрыть тебя, так и закрыть. Твоё «Вето», как ты догадался, это лишь малая часть той самой магии.
Я кивнул с довольным видом. Ну вот, хотя бы что-то прояснилось.
Если на меня наложили «магию Вето», значит, так было нужно. Это сделал одноглазый Филиппо, и, скорее всего, по поручению своего Верховного Совета. А может, наоборот, против их желания.
Ведь я не оказался в школе Привратников, и более того, чернолунники даже не знали о Василии до последнего. Да и сейчас не совсем знают — таскаются с пробиркой, не подозревая, чья там кровь.
Теперь понятно, что мне в эту школу Привратников точно не надо — там мои способности рассмотрят под микроскопом, и распорядятся, как им надо.
А я очень не хотел, чтобы меня «сломали».
Тут мне сразу вспомнились капитские допросные… Немногие псионики могли выдержать их пытки, и лучше уж сразу умереть в бою, чем попасть туда.
— Ладно. Филиппо, так Филиппо, — усмехнулся я, и напомнил, — А что насчёт изгнания Одержимого?
Внутри меня всколыхнулась злоба. Тёмный подселенец прекрасно слышал нас, и я был уверен, ещё будет пытаться помешать.
Афанасий бросил на меня быстрый взгляд, потом оглянулся на спящую Избранницу.
— Отшлёпай Незримая эту Эвелину, дочь неразумную, — вырвалось у него, — Болтает вечно, чего не попадя.
Некоторое время он смотрел на свою застывшую руку с ложкой, и тут я заметил, что его пальцы дрожат. Но старик взял себя в руки, сжал ложечку в кулак, и медленно выдохнул.
Он поднял взгляд на небо, рассветная половина которого уже окрасилась в малиновый цвет, и прошептал коротенькую молитву. Потом закрыл глаза, словно меня тут не существовало, и будто я не ждал от него ответа.
С другой стороны, я остро ощущал, что внутри старика шла борьба, не уступающая мои внутренним разборкам с Одержимым. Словно Афанасий решал, кидаться ему грудью на амбразуру, или же отступить обратно, в тёплую и уютную жизнь войскового священника.
Наконец, глаза старика раскрылись:
— Эвелина говорила тебе, что обряд изгоняет всех, оставляя лишь законного хозяина?
Я прикусил губу, потом кивнул:
— Да.
— Я не могу взять на себя такой грех. Убить Предтечу? Нет!
Афанасий замотал головой. Стараясь не смотреть на меня, он осторожно стал снимать с треноги котелок.
— Твою псину, старик, — не сдержался я, — Ага, значит, как кинжалом угрожать, так ты первый в очереди после неё?!
Я повысил голос, и проснулась Эвелина. Девушка осторожно, чтобы не потревожить Хромого, села и сонным взглядом уставилась на нас, широко при этом зевая.
Старик покосился на чернолунницу и стал оправдываться: