Вопросительно взглянув на ведьму, княжна кивнула. Велела не жалеть для амулета ни золота, ни каменьев из княжеской сокровищницы.
После обеда по приказанию княжны была устроена колдовская дуэль между гостьей и еще одним придворным чародеем. Ведьме пришлось состязаться в умении создавать иллюзии ради увеселения вельмож и правителей. В огромном пиршественном зале под восхищенный шепот собравшихся в воздухе расцветали невиданные растения, взлетали под сводчатые потолки стаи райских птиц, по стенам скакали кавалькады призрачных всадников, пролетали невероятных размеров огненные драконы, возникали прекрасные картины неведомых земель. Но если придворный чародей поднаторел в этих фокусах, то Гортензии подобные пустые забавы давались нелегко. Поэтому не удивительно, что в итоге победителем в состязании был признан чародей.
Второй раз за день публичного унижения Гортензия снести не могла. Ну и пусть она не сильна в бездарных фокусах! Она ведьма, она не училась развлекать причудливыми картинками зевак. Зато ее знания куда более полезны для жизни.
Одарив победителя чарующей улыбкой, словно ее нисколько не волновало поражение, Гортензия подсела к компании молоденьких фрейлин. Девушки не посмели отказать гостье в разговоре — и Гортензия вскоре смогла повернуть беседу в нужное ей русло.
Как она уже догадалась, придворный Орден магов состоял в основном из мужчин и изучал колдовство, пригодное для армии, для дел государственной важности — но в отношении женских нужд совершенно бесполезное. Ведьма же виртуозно владела секретами женской привлекательности — о некоторых ненавязчиво и поведала юным фрейлинам.
Как она и ожидала, девушки пришли в восторг от приоткрывающихся перед ними тайнами — а вскоре к разговору стали прислушиваться и остальные члены свиты. И самой княжне не замедлили поведать на ушко, о чем это толкует приезжая ведьма.
— Что?! — вскричала княжна, покраснев. — А почему мой придворный аптекарь до сих пор не разработал подобные снадобья? А куда смотрит наш алхимик? Звездочет, астролог — всех выгнать к чертям собачьим!
— Пусть аптекари занимаются лекарствами, — успокоила правительницу Гортензия. — А секретами женской красоты испокон веку ведаем мы, ведьмы.
Этот раунд битвы Гортензия без сомнения выиграла. Фрейлины слушали ее советы и рекомендации с затаенным дыханием, и ведьма вновь почувствовала себя в своей стихии — как в лучшие времена службы в столице. Вскоре она настолько освоилась, что даже самой титулованной фрейлине смело говорила "ты" и без стеснения могла присоветовать чудодейственный эликсир от бородавок или приворотное зелье, которое действительно заставит упасть на колени молодого любовника.
— Ты самая толковая из всех возлюбленных моего братца! — под конец воскликнула княжна Беатрикс искренне, нетерпеливым жестом отсылая погрустневшего чародея прочь.
За целый день Гортензии не довелось и словом обмолвиться с князем. Впрочем, она и не искала встречи. Только после ужина — вернее, после обычного вечернего пиршества, — застала его в шумном обществе дам. Он тоже увидел ее, на мгновение их взгляды встретились. Князь, как показалось Гортензии, чуть виновато ей улыбнулся — но тут же обернулся к какой-то радостной девице. Сердце кольнуло... нет, не ревность или обида, так — легкое разочарование. Не думалось, что ветреное увлечение окажется столь скоротечным.
Она легла в огромную, пустую постель, твердо понимая, что этой ночью ее сон никто не потревожит.
Полная луна, холодно голубая, точно кусок льда, медленно прокатилась через оконный проем, спряталась за острым конусом крыши башни. Гортензия спала, изредка вздыхая во сне... Вдруг легкое прикосновение заставило ее пробудиться. Вздрогнув, она открыла глаза. И тут же к губам прильнули губы в страстном, жаждущем поцелуе. Едва оторвавшись, она засмеялась:
— Я думала, ты не придешь! Думала, ты уже забыл меня.
Но князь не ответил. Не похожий на себя самого вчерашнего, без смешков и шуток, прижал к себе, впиваясь поцелуями в шею, плечи, грудь... Сегодня он был порывист и смел, не тратил время на слова и шутки. Будто изголодавшийся зверь, измученный жаждой путник, приникший к водам ручья, не в силах оторваться... Гортензия смеялась и плакала, не стыдясь слез. В эту ночь она поняла, что значит — любить, всем сердцем, всей душой, без остатка, без оговорок, без сожалений и мыслей о будущем...
В одно из мгновений, когда он заставил ее забыть, где небо, где земля, а в ушах точно хрустальные бубенцы звенели не переставая — она взглянула в его лицо, прекрасное, бледнеющее в предрассветном сумраке, словно призрачное воплощение давней сокровенной мечты. Угадав ее взгляд, он приоткрыл глаза, сквозь густую пелену ресниц ожег вспыхнувшим огненным блеском. Гортензия изумилась, не понимая, всполохи какого пламени отразили его глаза. Но мысль эта и удивление тут же стерлись из сознания и памяти — разум умолк, ее с головой захлестнула волна тепла, страсти и безграничной нежности...