Она с любопытством подняла с пола одну корону, отряхнула от праха. Осторожно поддела коготком вторую с волос демона, принялась задумчиво сравнивать.
— Я тоже вот не сдержалась. Когда меня сюда монахи притащили в сетях, я так была зла! Так зла!.. Ну и разговелась. Монахи же такие жирненькие, мягонькие, дебелые, совсем не жилистые, не костлявые — не то что крестьяне...
От ее слов демона скрутило с новой силой.
— Пожалуй, — заметила Сильг, — прежде чем пойдем освобождать Дакса с Дэв-ханом, а заодно короля с герцогиней, тебе стоит заглянуть к святому источнику и хорошенько отмыться.
Ведьма отошла к окну. Пусть влюбленные вдоволь наговорятся, ее же это никоим образом не касается. Только их многозначительные взгляды были выразительнее, чем любые слова. Даже как-то совестно оставаться в комнате. Но ведь она не подглядывает, а присматривает! Не такое сейчас время, чтобы проявлять излишнюю деликатность...
Морок над домом благодаря пожертвованным бусинам от зонта держался крепко, за это ведьма могла не волноваться. Правда, лекарское колдовство и поддержание защитных чар потребовало от нее много сил — и даже вид бродивших под окнами чудовищ не мог испортить ей аппетит. Впрочем, похоже, что от переживаний кот принцессы тоже зверски проголодался, он с удовольствием составил ведьме компанию.
Гортензия не заметила, как стемнело. Город окутали густые сумерки. Молнии сверкали теперь гораздо реже, на долю секунды освещая всё вокруг белым неживым светом. Гортензия понятия не имела, сколько сейчас времени. Возможно, уже настал вечер. Или же солнечный свет проглотила расползшаяся на всё небо воронка.
Жуя хлеб с ломтиком вяленого мяса, Гортензия с отвращением наблюдала за одним из зверообразных демонов, который задержался перед домом. В сумерках он казался порождением кошмара — однако не торопился исчезать, сколько не моргай. Он припадал к земле, принюхиваясь к чему-то, точно напал на след. По спине ведьмы пробежали колючие мурашки — тварь крутилась ровно под их окнами. Даже в полумраке с высоты второго этажа она отчетливо видела клочковатую шкуру, шипастый гребень вдоль хребта, косматый загривок, кривые лапы со скрюченными когтистыми пальцами. Он тщательно обшарил узкое пространство между домами, Гортензия проследила, как медленно скрылся за углом его усаженный рогами хвост. А через некоторое время тот же демон показался из-за другого угла, обойдя дом вокруг. Гортензия усмехнулась этому жутковатому упрямству, доказывавшему, что морок, наложенный ею, работает исправно. Интересно всё же, как надолго его хватит?
Если бы она владела заклинанием перемещения, было бы проще простого убраться отсюда. Она открыла бы портал — и вывела бы всех в безопасное место, подальше от мертвецов и гнетущей воронки в небесах. Однако Гортензия тщетно пыталась вспомнить, какие чары творили ее коллеги по Гильдии, когда она заказала перенести свои вещи из столицы в дом звездочета. Кажется, как давно это уже было. Если бы тогда она знала, что однажды эти знания окажутся жизненно важными... Даже если бы ее сил хватило на то, чтобы переслать листок с письмом — это могло бы спасти и их, и королевство. Если бы принцесса написала письмо к княжне Беатрикс — та не отказала бы в помощи. Отряд военных мастеров в разоренной столице им бы ох как не помешал...
По мостовой процокали лошадиные подковы. В просвете между домами Гортензия высмотрела всадника — конь под седоком не мог быть живым с распоротой на боку шкурой и торчащими ребрами, с порванной пастью. Но он шел — и нес на себе мертвеца. Покрытые болотной тиной лохмотья заменяли одежду, сизо-бурая кожа лоскутами висела на взбухших, полугнилых мышцах. У Гортензии сердце пропустила удар при взгляде на почерневшее лицо без щек, губ и век, белесые яблоки слепых глаз вращались в провалившихся глазницах, длинные, лишенные десен зубы скалились в ухмылке.
Перед всадником бежал, припадая на одну ногу, человек, Гортензия не сразу его заметила в сумраке. Ведьма ахнула — но несчастному помочь уж было невозможно. Несмотря на кажущуюся слепоту, кошмарный всадник не отставал. Неспешно нагнал свою жертву, заставил коня встать на дыбы — и обрушившиеся копыта размозжили череп. Безгубый рот, шевеля распухшим языком, пробулькал заклятье призыва — и с оглушительным треском от небесной воронки до убитого протянулась сверкающая стрела молнии. Тело на булыжниках дернулось. И началось превращение жертвы в демона...
Гортензия отшатнулась от окна.
Возможно, всё случившееся и не было всецело виной чернокнижника, кто знает. Но одно то, что он участвовал в этом кошмаре, заставляло ведьму по-другому на него смотреть. Кто бы мог подумать, что у этого мальчишки столько ужасных тайн?.. Только что его обвинять — похоже, граф сам себя ненавидит за случившееся. Гортензии оставалась надеяться, что ее труды не пропадут даром и мальчишка не захочет покончить с собой, кинувшись снова в неравную схватку с первым же попавшимся чудовищем.