— Какая ты догадливая, моя милая фея, — усмехнулся Иризар.
— Не смей называть меня феей! — вскричала она.
И эффектно выдернув из рукава склянку, с размаха разбила пузырек, бросив под ноги ослабившему бдительность противнику. Клубами повалил ядовитый, едкий дым. Иризар закашлялся, помахал перед собой рукой в дорогой перчатке, разгоняя поднимающиеся в темном воздухе сизые завитки.
— Наглая фея, — сказал он. — Твое самомнение поражает страшнее твоих заклинаний...
Но на полуслове замолчал, прислушался:
— Что это? — спросил он с недоумением.
— Где? — не поняла с испугу Гортензия. Этот пузырек был ее последним шансом! Но и он не сработал...
— Ты держишь драконов? — удивился Иризар.
Теперь и она услышала донесшийся из глубины дома звериный рык, раскатистый, протяжный, вторящий самому себе.
— Фредерика?! — всполошилась ведьма и бросилась к лестнице.
Фред всё не спала, лежала, вздыхала, пялилась в темный потолок. Даже не верится, что в старину сочиняли такие замечательные баллады! Просто не верится!.. Подозрительно счастливый конец... Фред решительно растолкала сестричек.
Тихонько запалив от углей камина свечу, драконесса отправилась в библиотеку.
В холодной большой комнате было неуютно. Эд вздрагивала от скрипа половиц, Рики бодро уверяла, что здесь им ни в коем случае не встретится страшный призрак старого астролога, но Фред не позволила сестрам сбежать обратно и спрятаться под одеяло.
Поиски нужного томика не потребовали много времени — Гортензия добросовестно спрятала поэму, однако не учла нечеловеческого нюха воспитанницы.
Подняв облачко пыли, драконесса плюхнула книгу на стол, рядом поставила трепещущую от сквозняка свечу. Принялась с шорохом листать страницы.
— Вот тут! — обрадовалась Рики.
— Стал дра-кон той баш-ни вы-ше... — прочла Фред.
— Ага, оно! — обрадовалась Эд. — Читай дальше!
— И тог-да от-важ-ный ры-царь... — забубнила Фред, проглатывая неинтересные строчки. — Зах-ри-пел дра-кон сви-ре-пый и хвос-том за-бил, кры-ла-ми...
— Ты слишком медленно читаешь! — возмутилась Эд.
— А я вообще ничего не понимаю! — подхватила Рики. — Дай лучше я сама! Подвинься, мне не видно!.. Так... Подогнулись лапы змея. И упал он, растянувшись... Обе-обе... обезглав... вленный и... и... — Слезы задушили ее, не позволив продолжить. Рики задрала голову кверху и завыла, как обиженный волчонок.
— Да что там такое? — не поняла Эд. — Где, где это написано? Дайте мне поглядеть!
— Вот, — указала Фред. — Вот тут так и написано: обезглавленный и... и... — Она тоже не смогла выговорить это страшное слово. Подбородок мелко задрожал, по мордочке покатились крупные слезы.
— Обезглавленный и мертвый. Рыцарь выиграл сраженье!.. — с выражением прочла Эд. Чрез секунду до нее тоже дошел смысл этих слов — и она разревелась в голос.
Драконесса плюхнулась на пол и зарыдала хором. Раззадоривая друг дружку, сестрички уже не могли успокоиться. Даже стекла задребезжали в оконных ставнях.
— Что случилось?! — вскричала, вбежав, Гортензия.
Следом влетел заспанный Мериан, с ведром воды в руках:
— Пожар?!
Ведьма подбежала к прыгающему столу, под которым и нашлась зареванная Фредерика.
— Что такое? Ушиблась? Обожглась? Поранилась? — наперебой посыпались вопросы.
— Ты мне н... н... н-наврал-л, Мериан-н-н, — стуча зубами, еле выговорила Фред. — Я н-не пойду за тебя замуж! Врун!!
— Они прочитали конец поэмы, — понял, взглянув на стол, Мериан.
— Ты научил их читать? — удивилась ведьма, подав драконессе ведро с водой, откуда сестрички охотно напились, клацая клыками о бортик.
— Я?! — ошеломленно переспросил тот. — Они сами научились... А если сами умеете — зачем меня заставляли? Каждый вечер? Вслух?! — обиделся он не на шутку. — Да знаете что! Знаете, барышни, да за такое я сам на вас не женюсь!
Икающая драконесса и ведьма воззрились на него с неподдельным изумлением.
Смеркалось, угасали последние всполохи заката, окрасившие городские шпили и крыши в праздничный багрянец. Но и в вечернем сумраке столица не торопилась затихать. Горожане, ища развлечений после однообразия дневного труда, наполняли шумом кабаки, окружали любопытствующей толпой выступающих на площадях певцов и жонглеров.
Гилберт предпочитал избегать шумные скопища, направляя коня через мрачные безлюдные переулки. Отправляясь на встречу с невестой, граф никогда не брал с собой слуг, а тем более демонов. Он не боялся промышляющих под покровом тьмы грабителей — напротив, как будто даже открыто искал встречи с опасностью.