— Ну что ж, раз вы сами захотели, — разрешила ведьма, понимая, что эта игра драконессе очень скоро наскучит и сестрички запросятся обратно к Лизе-Энн, не осилив и половины пути. Вот тогда она отправит их с Мерианом назад — а сама воспользуется заветной мазью для полетов, благо в лесах наверняка найдется подходящая коряга, которая заменит ей метлу...
К слову сказать, Мериана перспектива пешего похода в горы вовсе не вдохновляла. Но его мнение никого не интересовало. И парень, горестно вздыхая, принялся помогать со сборами — ибо Фредерика подошла к выбору багажа весьма своеобразно:
— Нет, только не мое лоскутное одеяло! — противилась драконесса. — Ты не выкинешь его! И не твои книги, тетя Тень!.. И не трогай сладости!!..
Если при прощании Лиза-Энн не смогла сдержать слезу — очень уж она привязалась к драконессе, — то Фредерика, окрыленная мечтой встретить настоящего дракона, сияла ярче солнышка. Радостно повизгивая, с огромным удовольствием нацепила сбрую и легко покатила тележку по грязной, размытой весенней слякотью колее.
— Вот вырастем и научимся летать! — мечтала Рики, задрав нос и разглядывая легкие облачка в синем небе (всё равно под ноги Эд и Фред смотрели.) — Научимся летать — и путешествовать будет гораздо приятней. Посадим тебя, тетя Тень, с Мерианом на плечи — и вперед! Выше облаков! А Эвигейт рядом полетит.
Ворона, по своему обыкновению дремавшая на плече хозяйки, приоткрыла один глаз, взглянула на драконессу, кашлянула негромко, и снова зажмурилась.
Гортензия шагала рядом с тележкой, раскрыв над головой любимый зонт. Узорчатый кружевной купол отбрасывал на лицо мозаику теней и солнечных зайчиков. По другую сторону экипажа шел унылый Мериан. Он-то не считал этот поход приятной прогулкой, справедливо ожидая сомнительные удовольствия странствий вроде грязи на одежде, песка в башмаках, натертых ног, плохо приготовленной пищи на костре и прочих радостей.
Часто их опережали всевозможные возы и телеги — народ продолжал покидать королевство. Приходилось тесниться к обочине. Сидевший в повозках люд без стеснения таращился на странного трехголового коня, временами выкрикивали грубые шуточки и в адрес самой Гортензии и ее зонта. На душе у ведьмы сделалось скверно и тревожно. Да еще Фредерика затянула хором унылую балладу о несчастной любви, привлекая к себе еще больше внимания.
— Цветё-ёт ви-иишня!
— Оо-ой!
— Цветё-ёт ви-иишня! А я зелё-ооная сижу-у!..
— А я вся гру-уустная сижу-у!..
— Да не грустная и зеленая, а печальная!
— "Вся печальная" не поется!
— Да не "вся"!
— А как, местами что ли?
— Давай сначала!
— Пожалуй, нам лучше свернуть здесь, — прервав пение, указала на ответвляющуюся от дороги тропинку Гортензия. — Фредерика, вы сможете тут проехать?
— Да запросто! — заявила Рики.
И драконесса потащила свою колесницу прямо по ломающимся кустам.
— Не зря мы им всё варенье скормили! — глядя на драконессу с уважением, сказал Мериан. Гортензия, хмыкнув, двинулась следом.
Всё же предпочтительнее держаться подальше от многолюдного тракта, мало ли что за народ может им встретится...
Дорога до ущелья оказалась неблизкая. То, что в полете на метле отняло бы несколько часов — в пешем путешествии растянулось на три дня. Им пришлось дважды заночевать в лесу — под открытым небом, на жесткой влажной земле, укрываясь лишь парой одеял — но настроению драконессы это ничуть не повредило. В отличие от Гортензии и Мериана, силы которых уже были на исходе.