То, что издалека показалось нерастаявшим снегом, оказалось и впрямь цветами. Все берега, все луга над рекой покрывал сплошной ковер ароматных белых ирисов. Их тонкий, сладко-карамельный запах в мгновение вскружил голову, как легкое вино. Оборчатые бутоны грациозно покачивались на длинных стеблях. Узкие и острые, как клинки мечей, глянцевые листья были полной противоположностью изящно изогнутым нежным лепесткам.
— Как на облаке! Точно в рай попал, — вздохнув полной грудью, сказал Мериан.
— Да, но водица могла бы быть и потеплей, — попробовав, проворчала Гортензия.
В тележке отыскалась сменная одежда, прозорливо припасенные банные принадлежности — даже пузырек со снадобьем для волос, придающий блеск и пышность... Снабдив Мериана мылом и мочалкой, ведьма отправила его оттирать от дорожной пыли драконессу. Впрочем, это был лишь предлог. На самом деле она знала, что Фредерика не упустит случая и тоже хорошенько намылит ему шею в отместку.
Для себя же Гортензия присмотрела укромное местечко чуть поодаль: неглубокое песчаное дно, подмытый водой крутой берег, с которого удобно стекал маленьким водопадом ручеек — и вывороченное дерево, нависающее горизонтально над рекой, так что ветвистая крона ширмой прикроет купальщицу.
Повесив на сучок полотенце и свежую сорочку, положила на ствол кусочек душистого мыла. Быстро разделась — и ринулась в реку, пока не передумала. Вошла по пояс — дыхание перехватило от холода. Поспешно пробралась под мягкие струи ручья — там было чуть теплее, вода успела прогреться на мелководье под солнцем. А вот Мериана Фредерика топит в ледяной...
Выстукивая зубами дробь, Гортензия принялась торопливо мыть голову. Она наклонилась низко к воде, распустила волосы по быстрому течению, густо намылила, фыркая и отплевываясь, ругаясь сквозь зубы на зверский холод, зажмурив глаза...
Поэтому не видела, как он появился. Ее длинные волосы, рассеявшись по поверхности воды, дотянулись до ствола дерева — и он не смог преодолеть искушение, принялся ловить пряди, пропускать сквозь пальцы с потоками. Дурачась, провел, едва касаясь влажной кожи кончиками пальцев, по ее спине вдоль позвонков, от шеи до пояса... Гортензия не обратила внимания, посчитав, что задела торчащую ветку дерева, поежилась, поведя плечами.
Когда она нагибалась, ладонь его замирала над самой шеей, но чуть поворачивалась — ловко отдергивалась...
Он любовался изгибами ее тела. Да, юность ее уже прошла. Будь на ее месте простая женщина — смотреть было бы не на что, тем более любоваться. Но она — ведьма, к тому же не обремененная материнством. А ведьмы с возрастом только хорошеют. На то они и ведьмы — кому же знать секреты красоты, как не им? Сбросив поношенную одежду и распустив волосы, она оказалась далеко не так дурна собой, как ей самой мнилось...
— Вот черт... — шипела Гортензия. Терла глаза, плескала водой в лицо — но никак не могла промыть. Ужасно щипало и слезы лились сами собой. Вслепую она потянулась взять полотенце — и неловко задела рукой, ткань соскользнула с сучка, норовя упасть в реку. Но он подхватил вовремя, не позволив намокнуть, подал ведьме. Нашарив наконец-то полотенце, Гортензия вытерла лицо, открыла глаза, проморгалась. Обернулась и тихо вскрикнула, на мгновенье лишившись дара речи.
Прямо перед нею, растянувшись по стволу вывороченного дерева во весь рост, опершись на локоть и подперев кулаком щеку...
— Т-т-ты от-т-тврати-ти-тельный ти-тип! — едва сумела проговорить Гортензия, прижав к груди полотенце и неловко присев.
— Купаешься... — протянул Иризар, жмурясь от отраженных водой солнечных бликов. — Не боишься, что тебя кто-нибудь тут увидит? Например, здешний князь... Слышишь, сигналят его егеря? Где-то здесь, рядом. Охотится на стройных длинноногих ланей.
— Кня-нязь н-на меня и не взглянет! — гневно тряхнула мокрой головой ведьма.
— Хочешь сказать, ты слишком стара и некрасива? Что ты недостойна этого молодого щеголя? — поинтересовался Иризар, укладываясь на живот и положив одну руку под подбородок, другую свесил, рисуя пальцем круги по воде.
— Меня не интересуют ни щеголи, ни... — возвысила дрожащий голос Гортензия.
— Да полно врать! — плеснул ей в лицо демон. — Признайся, ведь тебе хочется, чтобы хоть раз в жизни такой парнишка, как князь, потерял от тебя разум? Ему бы ты позволила похитить свою девичью честь?
— Чушь! Никогда этого не будет! — выпалила ведьма. Схватив мыло и отвернувшись, она замотала волосы полотенцем, с яростью принялась быстро домываться — пусть смотрит, если ему нравится, ее это нисколько не волнует! Тело ее бросало в жар — и от этого она почти не ощущала холода. Хоть какая-то польза...