Катя привыкла относиться к нему как к избалованному сынку папаши – полковника полиции, который у любого ассоциировался только с двумя словами: «взятки» и «некомпетентность». Она думала, что будет общаться с ним, как с неизбежным злом. Что-то вроде сражения с тенями или ответа у доски. Но сейчас под его пристальным взглядом Катя растерялась.
– Ты отличница? – спросил Вятский хмуро. – Похожа на отличницу.
Из его уст это звучало далеко не как комплимент, и Кате против воли захотелось пригладить волосы… или растрепать? Да откуда она знала, как надо выглядеть, чтобы сойти в этой компании за свою?
– Хорошистка, – отозвалась она, – то есть была хорошисткой до этого года. Сейчас совсем нет времени на учебу, так что я просто хочу набрать больше пятидесяти. Вот так рушатся мечты о приличном вузе, – добавила она зачем-то.
– В вузах тоже все покупают, – пожал он плечами.
Катя могла только кивнуть.
– И именно поэтому я не доверяю врачам. И экономистам. И политикам. И людям вообще, – добавила она, успев подумать, что мысль завела ее куда-то не туда. Но Вятский только усмехнулся.
– Так как тебя зовут?
Катя замерла. Голова закружилась, как будто что-то с силой толкнуло в затылок. Она уже знала это чувство. Испытала, когда впервые ощутила близость тени. Позднее это чувство должно было возвращаться, но у Кати не получалось. А теперь оно пришло само собой.
Тень рядом со школой? Среди дня? Это было как минимум странно.
Катя вспомнила, чему учил ее Хору: расслабиться и довериться инстинктам. Даже днем, когда светит солнце, есть тень. Надо только суметь отыскать ее. Тени от облаков, от стен, от людей, все они – тонкие тропинки. Через них можно заглянуть туда, где у Кати есть реальная сила. Она сосредоточилась, представила, что поднимает лежащие на земле тени, что они обретают объем и она может видеть сквозь них, словно подглядывая через замочную скважину.
Все стало на несколько тонов темнее, будто Катя держала пленку перед глазами. Она огляделась: в направлении леса в воздухе чувствовался грязный скрюченный ком.
Катя мысленно позвала Хору, но он не ответил. Днем, при свете, у него было мало сил.
– Эй! – Вятский пощелкал перед ней пальцами. – Собираешься отвечать?
– А? – Она моргнула. – Катя… Макарова Катя. Десятый «А» класс. Что-то еще? – она спросила абсолютно искренне, потому что прослушала вопрос, но Вятский только усмехнулся.
– Котик, значит, – пробормотал он, – мило.
Катя даже не сразу поняла, почему котик. Ей, честно говоря, было не до того. Звуки стали далекими, голос доносился будто через трубу.
Вятский достал сигарету.
– Не против?
Катя была против, но не нашла сил возразить, и он закурил.
– Мы ведь не идиоты? – он заглянул ей прямо в лицо, и Катя кивнула. – Если все напишут тест одинаково, Медведь догадается и заставит пересдавать, – Вятский выпустил дым, – поэтому мы сами подготовили разные варианты. Изменили ответы, чтобы не попасться.
Катя кивнула.
– Расценки такие, – продолжил он, – пять тысяч за проходной балл. Получишь от пятидесяти пяти до шестидесяти. За восемьдесят пять – девяносто баллов – десять тысяч. Или плати двадцать и получишь все ответы. Есть условия, – добавил Вятский, прежде чем Катя ответила, – ты платишь, мы даем список. Все, что от тебя требуется, – заучить буквы и написать правильно. Справишься?
Она кивнула. Плотный сгусток тени вдалеке слегка подрагивал, но не двигался. Тень днем? Разве это возможно?
– Не брать с собой шпор, – добавил Вятский, – если хоть кто-то попадется, все провалится.
Катя сощурилась. Сгусток не собирался исчезать. Что-то было там, в лесу, и ей нужно было это выяснить.
– И самое главное, – он снова затянулся, – если расскажешь кому-нибудь из учителей, тебе будет очень и очень плохо. Все устраивает? – Он стряхнул пепел на землю.
– Хорошо, – отозвалась Катя, даже не посмотрев на него, – принесу деньги завтра. Пять тысяч.
Она рванула вперед, поддаваясь предчувствию, и даже не заметила, как толкнула его плечом.
Он проводил ее взглядом, бросил сигарету в контейнер и крикнул вдогонку:
– Эй, котик, аккуратнее!
Задний двор школы упирался в небольшой, но густой лес, через который можно было спуститься к Белой речке. Ученики часто распивали там пиво или просто зависали от нечего делать. Но сейчас Катя не чувствовала никого. Только странный сверхъестественный сгусток энергии.
Она все еще была плоха в концентрации и считывании энергетических потоков, но даже так чувствовала: впереди ее ждет нечто крайне неприятное.
Катя направлялась в самую гущу леса, раздвигая ветки тополей и лип. Она шла то по примятой траве, то по тропинке, которую протоптали ученики. В детстве Катя и Гоша любили здесь гулять, забираться на деревья, разбивать шалаши. У них даже были собственные деревья – они ключами выцарапывали имена. Однажды он притащил папин охотничий бинокль, и они почти целый день сидели на верхних ветках и следили через окна за директором.