— Не так это уж и много. Берет на подотчет, по возвращении или письменно, по почте, отчитывается перед бухгалтерией, документы финансовые сдает и прочее, как положено.
— Понятно. А где он сейчас?
— Когда это сейчас? Прямо сегодня?
— Сегодня, вчера, позавчера, неделю назад!
— По вашему сообщению мы решили — в Пермской области.
— А по вашему?
Замдиректора недоуменно пожал плечами:
— У нас, знаете ли, много людей в поле, весь институт почти, всех не упомнишь!
— Учет какой-то ведется? Должен же хоть кто-то знать, где находятся сотрудники!
— А как же! Планы есть. Но они могут корректировать планы на месте: оказался район бесперспективным или удалось быстрее обследовать — и дальше!
— Значит, вы не знаете, где должен быть сейчас Малышев?
— В общем-то секретари отделов и секторов должны знать, но в их отделе секретарь, как на грех, в декрет ушла, и там никого нет.
— Понятно. А где он был раньше? В июне или мае, вы знаете?
— Это легко установить, — обрадовался заместитель. — В конце июня он должен был отчитаться за второй квартал, у нас с этим строго! Бухгалтерия бабки за полгода подбивает, вот и требует с полевиков отчеты финансовые.
Он нажал на одну из многочисленных кнопок селектора и произнес:
— Мария Петровна, зайдите ко мне с полугодовыми отчетами по третьей группе.
— Иду, — отозвался аппарат глухим замогильным голосом.
Все бумаги Малышева были в полном порядке: табеля учета рабочего времени, заявления о приеме на работу шурфовщиками от граждан Нигамаева Р. К., Петухова М. К., Крапивина К. Н., их паспортные данные, расходные ордера, квитанции, трудовые договоры, билеты авиационные, железнодорожные, автобусные, маршрутные листы и прочие бумажки — общим счетом не менее полусотни штук; всего за два месяца на две тысячи триста пятнадцать рублей восемьдесят копеек. Отметки на командировочном удостоверении и маршрутных листах были сделаны в различных организациях и сельских Советах Тюменской области. Виктор тщательно изучил бумаги и сделал необходимые выписки.
— Откуда были присланы документы?
— Ниоткуда не присланы, он их сам привез.
— Как это сам? Он был здесь, в Ленинграде? — не выдержал замдиректора.
— Ну да. Сам все принес, торопился очень, просил быстро проверить и подготовить ему новый подотчет.
— И деньги вы ему не переводили? Он сам получил?
— Ну конечно. В кассе по ордеру.
— Странно... Почему ко мне не зашел?
— А он должен был зайти? — спросил Виктор, когда Мария Петровна вышла из кабинета.
— Не то чтобы должен, но у нас традиция такая: если полевик, начальник отряда или группы, бывает летом дома, то заходит, рассказывает. А вы вот что, вы к жене его обратитесь, она-то точно знает. Найти адрес? — взялся за трубку.
— Спасибо, не надо, я уже взял в отделе кадров. Что за человек Малышев?
— Малышев? Как вам сказать... Так себе. Средний работник, звезд с неба не хватает, но и не лодырь. Активист, в профкоме и редколлегии, рисует неплохо. Да! За диссертацию вот, говорит, сел, может, на защиту через пару лет выйдет. А так, что сказать... Нормальный работник.
Жена Малышева была красавицей. Сам он, судя по фотокарточке из личного дела и отзыву заместителя по науке, ничего особого собой не представлял. Но когда в ответ на звонок на пороге квартиры появилась высокая, стройная молодая женщина в брючном костюме, с туго обтянутыми смуглой кожей высокими скулами, точеным носом, огромными темными глазами и гривой распавшихся по спине волос, прихваченных голубой лентой у чистого лба, Кологривов растерялся и в ответ на ее приветствие, сбиваясь, пересказал заранее заготовленную легенду об общем друге-геологе, которому срочно понадобился адрес ее мужа. Лепет его, сам это чувствовал, казался бессвязным, тем более что красавица на глазах теряла приветливость и учтивость.
— Малышев? Не знаю, где он болтается, и знать не хочу! Нет, не пишет. Не пишет и не звонит. А чего волноваться? Мы же не дети, надо будет — сообщит. Что? Приезжал? Ах да, я забыла, в конце июня приезжал, получил деньги и снова уехал. Куда? То ли в Сибирь, то ли на Урал, он туда каждый год ездит. Нет, не знаю. Вряд ли кто вам скажет, где искать. Друзья? Так они все такие, все в поле. Хорошо, если что-нибудь узнаю или вспомню, обязательно позвоню. До свидания.
Вернувшись к вечеру после безуспешных розысков адреса Малышева в управление, в кабинет подполковника, и анализируя с ним вместе дневной розыск, Виктор понял внезапно, что Ираида Николаевна Малышева переиграла его и специально или не специально чего-то недоговорила. Или попросту провела...
— Отношения семейные — дело трудное, — махнул рукой Куницын. — Тут с налету ничего не поймешь. Кто знает, что там между ними? Поди разберись... Но если другой зацепки не будет, придется их распутывать.
УВД Пермского облисполкома.
УГРО.
На ориентировку № 286 от 4 июля 1974 г.
В восемнадцати километрах от г. Красноуфимска вблизи дороги Пермь—Красноуфимск 18 июня был обнаружен затопленный в реке автомобиль ВАЗ 2103 синего цвета без государственных номерных знаков.
По номерам двигателя и кузова установлено, что затопленная автомашина принадлежит жителю г. Первоуральска Кичеву В. Н. и с 9 июня 1974 г. числится в розыске как украденная у владельца.
В настоящее время автомобиль возвращен владельцу.
3. Миронов Владимир Геннадьевич, старший инспектор УГРО УВД Пермского облисполкома, майор милиции. 13 июля 1974 г.
Вой двигателя и вибрация скоро перестали ощущаться, вертолет легко скользил над заболоченной тайгой; внизу расстилался утомительный однообразный пейзаж — сплошной бурый покров болот, посверкивающий, как новогодними блестками, пятнами открытой воды, прочерченный косыми линиями редких и чахлых падающих сосенок. Но унылость эта, убожество юганского пейзажа привораживали взгляд, и трудно было оторвать глаза от окна, от скучной этой равнины, как от рвущихся мимо колес железнодорожного состава.
Владимир Геннадьевич пересилил себя и поглядел на спутника — младшего лейтенанта Муртазеева, хозяина участка, что «больше двух Люксембургов». Тот, перехватив взгляд Миронова, подмигнул и скосился вниз: видал, мол, какие у нас тут Палестины.
В Юганск Владимир Геннадьевич прибыл два дня назад, и оказалось, что немного опоздал: буровой мастер Ветров Павел Николаевич только накануне с бригадой улетел на вахту на две недели.
— Если погода не испортится, — добавил участковый, с любопытством рассматривая гостя.
— А если испортится?
— Тогда свободно могут еще недельку-две прихватить. Всякое бывает.
— Да?! Ну и перспективы ты рисуешь! Что же делать?
— А что хотите, — пожал плечами тот, — можете здесь дожидаться, а можно и туда, на буровую, слетать.
— Ну ладно, за приглашение спасибо, полет мы отложим, а пока ты бы рассказал что-нибудь о Ветрове.
— А что рассказывать? Мужик как мужик. Хороший мастер и человек хороший.
— Прямо-таки и хороший?
— Ну да. Настоящий мужик. Кавалер орденов, коммунист, депутат райсовета. Чего еще-то? Нормальный мужик, все бы здесь такими были.
Миронов присвистнул:
— А ты того, про ордена и Совет-то не путаешь? Может, про кого другого говоришь?
— Как это про другого? У нас бурмастер Павел Николаевич Ветров один. Что я путать буду?! Он еще и дружинник, мне помогает, бичи здешние его боятся!
— Да, задал ты, Рустам, задачку, но ничего, разгадаем.
Два дня разгадывал ее Владимир Геннадьевич. Успел побывать в геологическом управлении, слетать в райсовет, поговорить с десятками разных людей, получить массу информации о бурении скважин в условиях Зауралья, о перспективах нефтеносности «площадей», о трудности работы с «кадрами», выслушать множество жалоб и просьб, откровений и поучений, и понял, что искать нефть в Ханты-Мансийском округе дело трудное, хлопотное и дорогое, но искать ее надо, и будущее у этого малообжитого и холодного пока края большое, что в следующий свой приезд он найдет не возочки на колесах под непонятным названием «балки́», а города с большими домами, театрами, светлыми магазинами и другими необходимыми элементами городской культуры.