Путь неизвестного лежал в сторону дворцовой площади. И это настораживало. Что там можно делать ночью во время комендантского часа? Гору помаленьку удалось сократить дистанцию до нарушителя, и уже стало видно, что мужчина несёт подмышкой завернутый в материю большой квадратный лист.
— Стоять! — радостно заорал Гор, когда понял, что это он и есть — Художник.
Мужчина уронил картину и, странно подпрыгивая, кинулся в темноту подворотни. Но куда ему было тягаться с физической формой гвардейца. Гор вмиг настиг преступника и повалил на землю. Тот даже не сопротивлялся — лежал молча и только тяжело хватал ртом воздух вперемешку с дорожной пылью.
Гвардеец сел прямо на поверженного врага, стараясь отдышаться. Когда более-менее успокоился, рывком поднял живописца и повёл к брошенной картине. Заставил мужчину поднять её, и уже с этим вещдоком двинулись в расположение части…
Подозреваемый сидел абсолютно голый на стуле со скованными за спиной руками. На лице растекалась пара синяков, на теле алели несколько ссадин, а изо рта сочилась тонкой струйкой кровь. И Гор сменил своих товарищей, изрядно подуставших от долгого допроса.
Когда вскрыли ношу неизвестного, окончательно стало ясно, что Гор поймал того самого, несколько лет державшего Город в страхе. На картине изображался королевский пир — огромные столы, заполненные яствами, бутылками с вином, экзотическими фруктами. Голые танцовщицы развлекали многочисленных гостей короля. А те, особо не глядя на красоток, активно поглощали угощение. И судя по изображению, этим они занимались уже довольно давно — фигуры сильно раздулись, отчего возлежавшие больше походили на хорошо надутые шары. Пасквиль, он и есть — пасквиль. Гору стало противно, даже не смотря на чудесно прорисованные яства. Он, конечно, был не против полакомиться чудесами королевской кухни. Большинство горожан в последнее время питались абы как — общий упадок коснулся и рынка, где исчезли и последние продавцы вместе с товарами.
— Это не моя, — в сотый раз повторял задержанный, вздрагивая при каждом резком движении гвардейца.
— А чего бежал? — иронично спросил Гор.
— А вы бы не побежали? Ночью-то. Да ещё и с картиной.
— Вот, вот. Я про картину и говорю. Колись, где мастерская…
— Я повторяю. Это не я рисовал. Я вообще рисовать не умею.
— Откуда тогда картина?
— Нашёл на рыночной площади.
— Куда нёс?
— Домой. Я живу неподалёку от дворцовой площади.
— А зачем тебе картина?
— Да хотел повесить на кухне. Там есть практически нечего, так хоть посмотреть, что господа-люди едят.
Гор ради нарисованных деликатесов и сам был не прочь повесить эту картину у себя под носом на кухне.
— Следственная группа уже выехала к тебе домой, вот там и поглядим насколько ты невиновен.
Пока ожидали итогов обыска, Гор сидел напротив задержанного, карауля того. Хотя… Судя по неестественно вывернутой правой ноге, бегать тайному живописцу не придётся ещё очень долго…
— Зачем вы его ловите? — неожиданно спросил задержанный.
— Как это зачем? Ты разве не видишь, что творится вокруг? — искренне удивился гвардеец.
— Ну, так художник-то причем?
Мужик начинал вызывать раздражение своими глупыми вопросами.
— Ты разве не слушаешь глашатая? Тот же доходчиво всё разъясняет по субботам — Художник своими картинами пробудил тень Инферно, что накрыла город. Люди сходят с ума от его картин…
— Люди всегда сходили, сходят и будут сходить с ума. На то они и люди. Существа слабые и подверженные влияниям. На моей памяти, когда ещё не было вашего Художника, люди уже сходили с ума.
— Да врёшь ты всё! — воскликнул Гор, возмущённый жутким поклёпом. — Когда не было Художника, даже Солнце светило ярче, трава зеленела и деревья были большими…
— Эх, молодой человек. Это вы просто были юным и не замечали ничего вокруг.
Задержанный вздохнул, дёрнул скованной рукой, словно хотел утереть капающую кровавую слюну. Понял, что ничего не выйдет.
— Художник, как зеркало, отражающее реальность. А то, что она кривая… Так нече на зеркало пенять…