Вообще-то в госпитале прошли первоначальное обучение практически все врачи и сестры из санитарных поездов, доставляющих в город раненых, но пока число умеющих достаточно свободно обращаться с этой странной машинкой, было все же невелико. Просто потому, что традиционные навыки хирургов в этом деле скорее мешали, чем помогали: ну не могли опытные врачи «забыть» тому, чему их учили в институтах, а поэтому и машинки старались использовать как инструмент, позволяющий немного быстрее двигать иглой. А ведь машинка вообще предназначалась для того, чтобы на сам шов внимания не обращать, она «сама регулировала» все параметры этого шва…
Очень немолодой хирург поначалу вообще не понял, как машинка работает — но не постеснялся обо всем подробно Таню расспросить. Затем он вдумчиво поговорил со всеми медсестрами госпиталя, снова с Таней — и пришел к странному (но совершенно правильному) выводу: учить работе с машинкой нужно как раз малоопытных медсестер, «не отягощенных грузом знаний» — а вот их научить может лишь эта девочка. В том числе и потому, что она тоже явно «не отягощена» и очень хорошо понимает то, как ее машинка работает и что можно с ней сделать.
А еще было бы очень неплохо подучить и молодых врачей, из тех, кто на хирургию переключился лишь из-за войны: опыта у них маловато, но с такой машинкой они на фронте принесут гораздо больше пользы (и нанесут гораздо меньше вреда) — так что по поводу необходимости такой «школы» у него и сомнений не возникло. А вот по поводу возможности обучить очень много людей сомнения были. Поэтому он сначала предложил Тане переехать в Москву, чтобы там заняться обучением медперсонала — а получив твердый отказ, просто прислал в Ковров военно-строительный батальон, который буквально за пару недель возвел большую пристройку к госпиталю (другому, размещенному во второй школе), где теперь Тане предстояло проводить обучение медработников.
Разглядывая новенькие помещения, Таня размышляла не о предстоящей работе, а о том, откуда в город приволокли все необходимые стройматериалы, ведь две современные операционные были отделаны мрамором — причем им облицованы были стены до самого потолка, а полы были выложены настоящим кафелем. А в душевых для врачей вся сантехника была мало что никелированная, но еще и испанская. Палаты, правда, были отделаны попроще — но тоже «не современно»: стены были кафельными до высоты чуть меньше двух метров, полы — по крайней мере по виду — вымощены полированным камнем…
Правда, когда Таня с вопросами пристала к командиру батальона, он — после недолгого офигевания — ответил, что просто других материалов не нашлось, а эти — всего лишь то, что было заготовлено для постройки какого-то клуба во Владимире, и который из-за войны строить так и не начали. А офигел он действительно знатно: пристройка официально называлась «Ковровский учебный госпиталь № 3», а приставшая к нему с вопросами девочка-соплюшка отрекомендовалась как «главный врач-педагог этого гадюшника». Все же, отметила Таня, здесь и сейчас люди по крайней мере стараются выглядеть воспитанными: сильно не молодой майор даже смеяться над девочкой не стал, а просто сообщил, что если начальству это интересно, то пусть само придет и спросит, а не посылает к нему с вопросами юных комсомолок. Но ведь Таня не из любопытства пустого на стройку пришла, так что когда майор увидел выданное товарищем Бурденко Танино удостоверение, он где-то с полминуты помолчал, переваривая информацию, затем ответил на вопрос и, в конце, поинтересовался:
— А почему вы назвали этот госпиталь гадюшником? Мы что-то неправильно выстроили?
— К постройке ни малейших претензий у меня нет, я даже Николаю Ниловичу отдельно напишу, чтобы он вас за быструю и качественную работу поощрил как-то. Но кроме главного хирурга армии в медуправлении есть другие чудаки, которые на букву «м»…
Майор на пару секунд завис, потом до него дошло, что же сказала девочка — и он довольно рассмеялся:
— И что же эти чудаки на…чудили?
— Да вышел приказ политуправления сюда в качестве рабочего материала пленных немцев присылать: наверное, кто-то обделался от мысли, что солдат оперировать буду я. Можно подумать, что в первом госпитале их ангелы небесные оперировали, тьфу! В принципе, мне-то это без разницы… то есть на наших раненых мне придется меньше внимания обращать или просто больше работать, но вот медсестры наши теперь этот госпиталь только гадюшником и называют. Ну и я от них нахваталась.