— И не боятся, что мы их, скажем, используем, а потом еды дополнительной не предоставим?
— Я пообещала, что предоставим.
— И они тебе поверили?! Ой, извините, Татьяна Васильевна… просто когда я на вас гляжу, то вижу маленькую девочку… я лучше глаза закрою, потому что говорите вы как человек взрослый и… мудрый.
— Спасибо. Однако любой человек, в том числе взрослый и даже мудрый, может ошибаться. Поэтому я предлагаю поступить просто: по деревням поедут, назовем это, допустим, летучие рембригады. Человек по десять-двенадцать, в сопровождении двух милиционеров.
— Всего двух?
— Чтобы защитить немцев от колхозников на первых порах этого хватит. Так вот, они сначала проверят поломанную технику, что можно — починят, а для того, что починить на месте не смогут — составят дефектные ведомости. По этим ведомостям другие бригады на заводе изготовят нужные запчасти… по прикидкам наших инженеров за пару недель так выйдет отремонтировать около сотни тракторов, а возможно, и больше. А сопровождающие летучки милиционеры посмотрят, как немцев народ принимает, кто из них доверия заслуживает — и подходящих мы, причем уже под ответственность председателей колхозов, отправим пахать и сеять. Просто потому, что больше-то некого отправлять!
— Про некого — это вы верно сказали. А если под ответственность колхозников… Вы ведь уже людей для этих летучек выбрали?
— Да, четыре бригады, получается, что нужно восемь милиционеров.
Начальник милиции посмотрел внимательно на Таню, затем крепко закрыл глаза:
— Татьяна Васильевна, как вы себе это представляете? По штату на город положено сто сорок милиционеров, а у нас всего чуть больше пятидесяти. И в охране станции сорок с небольшим…
— Разве я говорила про городских милиционеров? Бригады едут помогать деревне — так вызовите деревенских милиционеров.
— Да что они-то смогут? Да и в деревнях хорошо если по одному участковому…
— Что надо, то и смогут. Им не конвоировать немцев, а от сердитых баб охранять придется. Бригады будут работать на МТС, каждая из которых по несколько колхозов обслуживает, так что и милицию вызывайте из нескольких сел на каждую бригаду. Товарищ милиционер, ну кто из нас начальник НКВД, а кто маленькая девочка?
— А я глаза закрыл и маленькой девочки не вижу, — усмехнулся милиционер. — И если милиционеры в город приедут завтра…
— А нахрена они в городе? — поинтересовался уже заводской парторг. — Пусть сразу на МТС едут, а немцев туда сегодня же наши комсомольцы проводят.
— Ладно, отправляйте. Но под вашу ответственность.
— Под мою, — ответила ему Таня, — ну я пошла бригады по МТС распределять и отправлять.
Когда девочка вышла из кабинета, милиционер повернулся к парторгу:
— Ну вот объясните мне, почему я с этой… врачихой согласился?
— Это потому, — ответил на вопрос сидящий в кабинете замначальника милиции, — что ты знаешь, хотя и сам себе в этом признаться боишься, что эта девочка всегда выполняет что обещает. И сам очень хочешь, чтобы она и в этот раз обещанное сделала — просто потому, что это вообще единственный шанс на выполнение районом плана сельхозработ. А она — сделает, я видел как немцы ее слушаются.
Немцы на фронте столкнулись с очень большими проблемами и постарались армию быстро «усилить» — так что среди пленных стало попадаться довольно много квалифицированных рабочих. А последнее пополнение Таниного госпиталя почти целиком из таких и состояло. За редкими исключениями: из полусотни доставленных подранков трое оказались вообще инженерами: два машиностроителя и один просто строитель. Ранения у всех доставленных были очень серьезными (троих вообще до госпиталя живыми не довезли, хотя санитарный поезд из-под Пскова доехал меньше чем за сутки) — так что на этом пополнении Таня обучила работе с инструментами почти тридцать человек за три дня.
Откровенно говоря, ей вообще было безразлично, на ком обучать советских медсестер и врачей: Таня Ашфаль спокойно выполняла свою работу, а Шэдоу Бласс готовилась к своей. Однако это было не безразлично другим врачам в Коврове — и уже с середины апреля в третий госпиталь отправлялись и все советские «тяжелые» раненые. В городе любой врач уже твердо знал: если раненого живым дотащили до стола, у которого стоит доктор Серова, то он живым и останется. И поэтому все они старались сделать так, чтобы девочка Таня всегда была полна сил. К концу весны Таня вытянулась до полутора метров, а вес ее даже перевалил за сорок пять килограммов — но все искренне считали ее «слишком худенькой» и постоянно приносили ей что-то «вкусненькое».