Я пыталась найти глазами наемника среди густой зелени. Всматривалась в крыши, в кроны деревьев, но не могла его найти. Если Тень не захочет, его ни одна живая душа не увидит.
Как не вовремя!
– Саш, давай вернемся. Пока ролик крутят, я смогу доказать…
– Что?
– Я лучше всех его знаю. Тень не знает, что он никогда не вытирает пот со лба. А этот подделка вытирал! Если еще посмотрю, найду еще сотню доказательств.
– Насть, тебе надо остановиться. Тень провел черту, как ты и хотела. Он сам за себя, ты сама за себя. Ему не нужна твоя помощь. Ты сделаешь только хуже?
Я замолчала. Думала, думала, думала.
– Думаешь? – спросила тихо.
– Думаю.
Если бы я знала, что произойдет потом, вырвалась бы из рук брата и поползла, но доказала бы, что это не Тень.
Глава 4. Часть 1
Тень
Для наемника нет ничего важнее репутации, а мне ее портили. Все началось на свадьбе Ди и Яра, и продолжилось далеко за ее пределами.
Жестокое обращение с детьми, женщинами и стариками еще кое-кто оправдывал особенностью профессии, но когда на свет “всплыли факты” того, как я продаю информацию о своих заказчиках, оборотни стали всерьез сомневаться во мне.
Даже в клане гибридов, знавших меня два десятка лет, стало летать облако сомнения. И все потому, что я съел пилюлю от истинности.
Сверхи все чаще болтали о том, что я забыл Настю, мог забыть и совесть.
– Дураки! – пробормотал я, лежа на спине на остывающей черепице.
На этаж ниже гибриды жарко спорили о том, гусь я или свинья. Ощущал я себя при это так, будто смотрю плохое кино, хочу уйти, но не могу, потому что все вокруг пищат от восторга. И я остаюсь, чтобы понять, что же они в нем нашли.
“Вы верите в эту чушь? Я думал о вас слишком хорошо” – думал я, глядя в темнеющее небо.
Это я всегда был охотником, а кто-то другой целью. Теперь же я чувствовал прицел на себе.
И тот, кто успешно фабриковал слух за слухом, “факт” за “фактом”, точно был из клана. Более того – из ближнего круга.
Он узнал имена моих заказчиков. Он разбил мою тачку и пригнал обратно. Он настолько нагл и самоуверен, что точно должен оставить следы.
И я их найду.
Мстительные мысли оборвались разговором снизу:
– Слышали, что мать Тени – бешеная лисица Лада?
– Та самая, что полвека назад распополамила себя в депо из-за клана медведей?
– Да. Говорят, что с ней был малыш. И этот ребенок – Тень.
Секунда – и я уже держал за грудки котокрысу. Точнее, гибрида кошачьего с кем-то неизвестным даже ему самому.
– Откуда? – От моего рычания челка мужика встала дыбом, а потом и вовсе зачесалась назад, закрывая раннюю лысину.
– Я… Эм.. У… Тень, я ляпнул. Не подумал. – Ноги котокрысы болтались в воздухе, судорожно ища опору. – Конечно, это ложь! Никто этому не поверит.
Я криво усмехнулся, и мужик весь сжался, глядя на мое лицо.
В том-то и дело, что это правда. Грязная, ничем неприкрытая истина, которую знаю только я. Все остальные – мертвы.
Точнее, знал только я. Теперь об этом, похоже, знаю все местные кланы.
– Кто тебе это сказал? – Я встряхнул котопса так, что у того стукнули друг о друга зубы.
– В-в-витька.
А ему Пашка. А Пашке Светка. Светке – Ленька.
И так до бесконечности. Оказалось, что концов не найти.
Я и без того не мог спать, а сейчас даже задремать не мог. Кто-то вытащил мое неприглядное прошлое, и словно говорил, что это только начало.
Врагов у меня, как песка на пляже. Но кто же он?
Я сам не заметил, как оказался на крыше, ровно над окнами бывшей Настиной комнаты. Провел рукой по истертой черепице у края, взялся за водосток и спустился к окну.
Приоткрыто.
Запах девушки наполнил легкие, и пальцы свело судорогой боли. Я погнул рукой водосток, а потом и вовсе оторвал его от стены. Скатился вниз, на землю, и глухо зарычал.
Я вернулся в свою комнату в водонапорной башне и лег на холодный пол. Почему-то представился мягкий ворс ковра у кровати с высокими ножками и потолок в лампах-звездах.
Я зажмурился, прогоняя видение, возвращая к ледяному полу и серой крыши старой водонапорки. К действительности, где вскрыли правду моего происхождения, как гнойник. К себе маленькому, который знал, что его мама не бешеная лисица, а самая лучшая на свете.
Глава 4. Часть 2
Я помнил, какие нежные колыбельные пела мама. Помнил ее сладкий запах. Помнил ее добрые глаза. В них не было ни капли сумасшествия.
Просто мама полюбила не того волка. И не тому медведю разбила сердце.