Загонщик
Запах, удивительно знакомый запах, при этом неуловимый. Невесомый, легкий и непринужденный, словно часть мира, сама составляющая воздуха. Не знаю, как описать его, как и то кому бы он мог принадлежать…
Мои товарищи напряглись, уж слишком яркими были воспоминания о топях. Там тоже невозможно было отделить запах нежити от запаха самой топи. Мой нос с тех пор стал намного более чувствительным, что спасало наши жизни в нашем нелегком пути. Количеством нежити убитой в те дни можно было заполнить небольшой город, хотя, возможно, это только, кажется. Нескончаемые потоки смердящих врагов, краткие передышки, вязнущие в болотной жиже ноги, ужасная усталость и пугающе четкий запах крови моих друзей. Видеть, как на глазах тает Чародей, превращаясь в мумию из пышущего здоровьем колобка, вину в глазах Охотника от безысходности пьющего кровь своего товарища, было невыносимо больно. Мой внутренний зверь после всего этого даже в полнолуние не пытается получить свободу, он не стал менее сильным или яростным, но в нем больше нет безрассудства. Больше он не скалит пасть при любом удобном случае, а тихо выжидает момента для краткого действия, чтобы после вновь скрыться глубоко внутри меня, держа всегда открытым, хоть один глаз. Оборотни завидуют моему самоконтролю, но я в упор не вижу причину для зависти.
Вампир хоть и не распространялся о своих проблемах, но я не слеп, чтобы не заметить, как порой ему трудно было заткнуть свою жажду, его организм не желал воспринимать кровь разумных как пищу, но жажда неумолимо настигала его. Не раз я наблюдал, как от принятой порции крови его выворачивало где-нибудь в стороне от посторонних глаз, тогда на помощь пришел все тот же Чародей.
В один момент, он подловил меня и уговорил спеленать Охотника. Оказывается я умею не переть на пролом, хитростью добился от него согласия привязать его к столбу, среди старого леса, чего мне это только стоило . После чего началось самое интересное, в игру вступил Чародей. Аж перед глазами стоит та сцена…
Обрядившись, аки древний представитель чародейского дела, в безразмерный темный балахон, он вышел, с пылающем в ладони синим огнем, и заговорил замогильным голосом.
- Да очистит огонь ваши души, выжжет вашу черную кровь, - даже меня, знающего, что это спектакль пробрало. Ну, еще бы, вокруг темень старого леса, ни луны, ни звезд и чудик с фанатично сияющими синевой глазами.
- ТЫ, - взревел страшным голосом, проводящий ритуал, и скрюченными пальцами указал на привязанного и сжавшегося вампира, - ТЫ, порождение тьмы, дитя владычицы ночи. Ты, кровососущая мразь, отказываешься от своей сущности? Ты отказываешься от своей сути? Ты проливавший реки крови, отказываешься от нее… - и перешел на полушепот, после чего снова взревел, - Так прими очищающий огонь, - и вынул, словно из пустоты бокал бардовой жидкости, булькающей со страшной силы.
В тот момент я был близок к тому, чтобы развязать испуганного товарища и дать деру, но сила, витавшая в воздухе, не давала даже глубоко вздохнуть. Охотник, не веря, смотрел на своего бывшего товарища.
- Выбирай, - брюзжа слюной, прошипел Чародей.
- Кровь - твое проклятье или яд - твоя смерть, - и, кстати, ни словом об огне. А в следующий момент щупальца огня потянулись к жертве, мгновенно, подобно иглам протыкая вены и проникая в тело. По венам заструился огонь, крик вампира раздался над лесом. Когда он устал кричать, то, хрипя, полушепотом произнес: «К-к-кров-вь». Взгляд его обещал выпустить кишки мучителю, от чего тот лишь безумно улыбнулся и расхохотался.
- Пей, - к губам вампира был поднесен тот самый бокал с недавно булькавшей бардовой жидкостью. Вампир вздрогнул, ненавидяще взглянул на безумного Чародея и на меня, но увидев, как я безуспешно дергаюсь в путах магической силы, сменил ненависть на испуг за меня, что еще придет в голову безумцу. Чародей, отловив этот взгляд, хищно улыбнулся и начал убирать бокал с явным намерением влить это в меня.
- Я выпью, - прозвучал осипший голос. Безумец перестал улыбаться, скорчил недовольную рожу, но дал выпить жидкость из бокала. Дид осушил бокал за три глотка и удивленно уставился на Драгомира, еще бы. По всей видимости напиток был настолько вкусным, что он вылизал бокал, не оставив и капли. А через пару мгновений осоловело икнул и, закрыв глаза, спокойно засопел.