Чародей
- Что, зачем? – неожиданно сиплый голос вырвался из меня, от вампира и оборотня толку не было, пришлось мне брать переговоры в свои руки. Кстати о руках, она так и не сняла перчаток, что, по сути, противоречило нормам этикета, хотя, по общему впечатлению, она им следовала.
- Зачем вы меня позвали? – оторвав, наконец, свой взгляд от кружки, девушка посмотрела мне в глаза. Хм, необычные, все же у нее глаза, в действительности не белые, а светло серые. Просто словно выцвели под ярким солнцем. И что ей ответить? Положение спас оборотень.
- Ну, я раскрыл твою тайну, - опустив очи долу, ответил Звяга, - и не смог остаться в стороне, а мои друзья не оставили меня, как-то так. Хоть я им и не рассказал ровным счетом ничего…
Вот теперь мы с Дидом переглянулись, чего такого мы еще не знаем помимо того, что она повязанная с тайным миром, и ее уже пытались убить, кстати, а как он это узнал? Под прицелом наших с Дидом глаз он поежился и постарался сделаться меньше, но с его габаритами у него плохо получалось.
- Не сочти за грубость, Веда, но не могла бы ты показать свои руки моим товарищам, - полушепотом произнес оборотень с извиняющимися нотками в голосе. Одно это уже нам не понравилось, но лицо Веды оставалось безстрастным, уже привычный легкий кивок согласия и протянутая Звяге рука в перчатке, от чего он вздрогнул, но принял ее дрожащими руками. И чего он так нервничает? Что такого в оказанном доверии, будто бы в первый раз стягивает с девушки элемент одежды, а тут всего лишь перчатки, пФ… Ладно, беру свои слова обратно…
Когда-то это были прекрасные руки, длинные пальцы, аккуратная ладонь, теперь покрытая многочисленными шрамами, как чешуйками, с двумя деревянными протезами вместо мизинца и указательного пальца. «Ее уже пытались убить»- фраза, не отражающая и сотой доли действительности, но не противоречащая правде. Не пытались, а убивали, пытая, или просто издевались с особой жестокостью, даже я это понимал, а по глазам вампира можно было понять, что он знает даже каким способом, ибо он знал о пытках много более нас.
Как хорошо, что я сидел напротив нее, поскольку вампиру, сидевшему по правую руку от нее, протянули вторую, одетую в перчатку длань. Он сглотнул, но более решительно, нежели оборотень, но от этого не менее аккуратно стянул перчатку. Разница была незначительной, отсутствовали мизинец и половина безымянного, на который больше всего обратил внимание Дид, после чего заскрежетал зубами. Но руку не отпустил, продолжая ощупывать каждый сантиметр кисти и пальцы, чуть задержался перед манжетой свободной блузки, и, помрачнев еще сильнее, заскользил пальцами по предплечью, остановился на локте, несильно стиснул, явно борясь с одолевшими его чувствами, после чего отпустил ее конечность. Наклонился над столом, поставил локти на столешницу и, сцепив ладони в замок, приложил их к губам, уставился немигающим взглядом в одну точку. Спустя пару мгновений, она спокойно возвращала перчатки на место, скрывая под тканью следы немыслимой жестокости. А я задавался вопросом, сломали только кости или ее личность тоже, а, может, после пережитого все ее чувства основательно притупились. Вообще, что она чувствовала сейчас, отчего так спокойно сидит перед нами, терзаемыми мрачными мыслями.
Охотник
Я старался не смотреть на нее, уставился в одну точку на столе. Могло показаться, что меня шокировали ее увечья, но, нет, мне приходилось видеть следы пыток на других разумных, приходилось и самому участвовать в пытках. При всем своем опыте, я мог с большей вероятностью определить метод и способ пыток, а также чем пытали. Но самое главное - причину пыток, не скажу, что от этого становилось спокойнее. Вот только легче воспринимались следы допросов и наказаний, чем такие. Из нее не пытались вытрясти информацию, не наказывали, к тому же такие методы наказания в не магическом мире встречаются крайне редко. Человека ломали, резали, прижигали раны, чтобы раньше времени не умер от потери крови, не могу говорить обо всем теле, но пальцы отрезали и прижигали, хотя сейчас и не сильно заметны следы, оставшиеся от раскаленного металла. Пугало то, что пыткой наслаждались, при этом пытаясь уничтожить, словно что-то ненавистное, особенное внимание, уделяя рукам. Я не утверждаю, что только они были покалечены, если подходить со знающей о пытках позиции то, можно сделать неутешительный вывод – ее походка не результат стремления к грации и красоте, а единственный способ не тревожить позвоночник и прилагающие к нему кости ненужным движением. Вся скупость и плавность ее движений по этой причине, возможно со временем пройдет, а, может, останется памятью тела о случившемся, но не сейчас, слишком свежи ее раны, от силы прошло полгода, а может и того меньше…