Валентина вышла из дома, прыгнула в серебристый экокар и умчалась на работу.
Роберт Джордан внимательно осмотрел свою правую руку, но не нашел на ней никаких изменений, кроме трех светло - розовых полосок на коже - результат легкого почесывания. Отмахнувшись от негативных мыслей, он продолжил завтракать, включив трансляцию спортивного канала.
Обычно после командировок, инженерам давался выходной. Так что на работу сегодня Роберту Джордану можно было не идти. Однако и дома находиться, когда в мире происходит столько интересного, ему не хотелось. К тому же, он любил свою работу. Ему нетерпелось рассказать коллегам, о том, что их новое оборудование, которое они разрабатывали полгода, успешно прошло проверку и уже проявило себя с лучшей стороны. Это сулило новые гранты и премии от института. Роберт Джордан уже предвкушал, как преподнесет эту весть коллегам, и как похвалится начальству. Ну как при таком настроении можно было сидеть дома.
Роберт Джордан бросил грязную посуду в моющий аппарат и пошел одеваться. От нетерпения у него даже участился пульс, и снова зачесалась рука. Ах, эта чертова рука, но она не сможет испортить ему праздник. Сегодня его день - день Роберта Джордана.
На работе Роберта Джордана встретили, так как он и ожидал - с удивлением и надеждой. Его почти сразу окружили коллеги и стали расспрашивать, о том, как прошла командировка. Узнав, что разработанное ими оборудование работает в штатном режиме, они ликовали, как дети. Матвей - главный конструктор притащил откуда-то ящик шампанского, Радж запустил какую-то веселую песню через главный ретранслятор. В институте начался праздник. Через какое-то время в кабинете Роберта Джордана появилась фигура директора института.
- Мистер Джоржан, - обратился к Роберту Джордану директор. - Почему вы на работе?
- Мистер Никитин, - извиняющимся тоном ответил Роберт Джордан, - я не мог не поделиться с коллегами этой радостной вестью.
- Я понимаю, - улыбнулся Никитин, - я видел ваш отчет. Это, безусловно, большой шаг для всего института. Но закон есть закон. Вы должны сегодня отдыхать. Иначе меня оштрафуют за несоблюдение трудового законодательства.
- Я не буду сегодня работать, мистер Никитин, - пытаясь спрятать упрямую улыбку, ответил Роберт Джордан.
Как он любил свою работу. Роберт Джордан шел по коридору и заглядывал в кабинеты коллег. Сегодня у всех было приподнятое настроение. На столах, рядом с проектными голограммами стояли бокалы с шаманским, все улыбались, спорили, планировали дальнейшее развитие их разработок. Он зашел в кабинет к Матвею - математику, с которым они долгими ночами просчитывали безупречную модель оборудования для Марса. Матвей крутился возле проекции чертежа на белой стене, что-то возбужденно рассказывая другому ученому, имени которого Роберт Джордан не помнил.
- О, Роберт, - заметил его Матвей, - заходи-заходи, мы как раз с мистером Якиненом обсуждали возможность усовершенствование системы аккумуляции альтернативной энергии.
- Нет-нет, Матвей, - отрицательно покачал головой Роберт Джордан, - Никитин запретил мне сегодня работать. Не хочу его подставлять.
- Эх, Роберт, - сказал Матвей, коверкая имя, так чтобы ударение в слове падало на последний слог. - Как ты можешь сдерживаться?
- С трудом, - улыбаясь, ответил Роберт Джордан, - с большим трудом.
- А может, ты не очень любишь науку, Роберто, - продолжил дразнить Матвей.
- А вот сейчас, как дам тебе в лоб разрядом статической пушки, будешь знать, как издеваться над коллегами.
Матвей притворно закрылся руками, словно действительно поверил в серьезность угрозы.
- Ладно-ладно, - примирительно сказал Роберт Джордан, - прощаю. Я собственно, что зашел. Хочу тебя выманить в парк. Не согласишься пропустить с коллегой стаканчик коктейля.
- Да с удовольствием, - легко согласился Матвей.
Роберт Джордан любил бывать в парке. Он сюда часто сбегал, когда надо было обдумать какую-нибудь новую идею или просто отдохнуть от бесконечных расчетов. У входа в парк стоял автомобильчик, где на вынос готовили легкую закуску, смузи и молочные коктейли. Такое вот ретро. Роберт Джордан очень любил молочные коктейли, как он любил все сладкое.
- Я угощаю, - вызвался Матвей, когда подошла их очередь заказывать. - Тебе мускатный с корицей? - шутливо спросил он.
- Конечно, - в тон ему ответил Роберт Джордан, - если ты именно сегодня захотел от меня избавиться. Ты что, у меня же жуткая аллергия.
- Да помню я, - усмехнулся Матвей, - значит обычную - из фейхоа и киви?
- Да, мой друг. Но я удивлен, что ты так хорошо знаешь мои вкусы. Похоже, ты не просто так напросился помогать мне с разработками. Это любовь.
- Ага, поговори еще, - протягивая руку к платежному терминалу, ответил Матвей, - сейчас точно закажу тебе мускат с корицей. А кстати, на что именно у тебя аллергия, на мускат или на корицу?
- Беру свои слова назад, - принимая стакан из рук коллеги, ответил Роберт Джордан, - для влюбленного ты мало про меня знаешь. Корица. Корица моя погибель с детства. Но, зато единственная. Не то, что у некоторых.
- Грешно смеяться над больными людьми, - с шутливым укором, ответил Матвей. - Пойдем, сядем, вон, лавочки освободились.
В парке было хорошо. Приятно шумели листвой деревья на ветру, журчал фонтан в центре парка. Погода была чудесной. И чудесной была беседа с коллегой и другом.
- В следующий раз я полечу, - сказал Матвей, - вы теоретики перспективой мыслить не умеете. А я посмотрю, как она в натуре работает, может, что-то еще придумаю.