Приняв протянутую руку, Эзекиль поднялся, преодолевая сильную боль в груди. Встав на ноги, капрал помотал головой, уставившись на невозмутимого собеседника.
Морщинистое, немолодое лицо украшали элегантные усы, с закрученными в завитушки кончиками. Широкие ноздри длинного и тонкого носа, резко выдохнули столбы сигаретного дыма. Капрал закашлялся, от чего его рёбра зашлись невыносимой болью.
— Ты капрал? Монг из сто третьей? — обветренные губы усатого солдата растянулись в улыбке.
— Да, так и есть. Но сто третьей больше нет, — морщась от боли, сообщил Эзекиль.
— Как и сто пятой, — сплёвывая себе под ноги, ответил усатый солдат, — меня зовут Томми. Я родом из восточных колоний. Ну знаете, те, что стоят у чёрта на рогах и охраняют границы. Там застава есть и деревня при ней. Отец вот служил… — монотонно и лениво начал свой рассказ усатый солдат.
— Томми, давай в другой раз об этом! — опираясь на винтовку, Эзекиль направился в сторону того самого бункера, который ему так удачно удалось зачистить при помощи гранаты.
На земле лежали безжизненные тела гвардейцев. Чёрные робы с капюшонами. Капюшонами, что скрывают бледные лица мертвецов. Белые бронекостюмы хранящие на себе многочисленные пробоины, оставленные разрывными снарядами Доминионских винтовок. Кровавые брызги на бетонных стенах глубокой траншеи. Гильзы, втоптанные в грязь и поблёскивающие сквозь неё на солнце. Всё, за что бы не зацепился взгляд капрала, напоминала ему о бессмысленности происходящего. Люди убивают людей, без какого либо на то мотива или причины. Безумие и необъяснимая жестокость.
— Как скажете ваше благородие. Вам, я смотрю, здорово досталось. — Вновь послышался хриплый голос болтливого Томми.
Странно, но его деревенский говор невероятно раздражал Эзекиля. Капрал недолюбливал Доминионцев из провинции, считая, что они не менее тёмные и глупые чем фанатики Иерихона.
— Я в норме, — торопливо ответил капрал, приближаясь к бункеру.
Тяжёлая, металлическая дверь, ведущая внутрь, уже была открыта, и Эзекиль поспешил войти.
Болтливый Томми последовал за ним. В бункере уже сидели солдаты О.С.С.Ч… Их было трое и вид у них был совершенно подавленный.
В углу, сваленные друг на друга, лежали трупы гвардейцев, разорванные ураганом рикошетирующих осколков. Их изувеченные тела искалечены и обезображены взрывом гранаты. Гранаты, которую так удачно удалось закинуть Эзекилю. При мысли о том, что это тоже его рук дело, Монг не сдержался и опорожнил свой желудок прямо себе под ноги.
— Эй ты! Иди блевать в траншеи! Не известно, сколько нам ещё придётся тут сидеть! — Злобно разразился один из сидящих на гранитной скамейке солдат.
— Да успокойтесь вы! Парень многое пережил. Как ни как это его первый бой, — тут же ответил Томми, со скрипом закрывая за собой дверь.
— И что? У меня тоже первый. Я же не гажу! — пробурчал второй солдат.
Эзекиль ничего не ответил, лишь поспешил отойти как можно дальше от ужасающей кучи разорванной плоти. Обессиленный и измождённый капрал уселся на пыльный, заваленный огромными гильзами пол и медленно облокотился о гранитную стену.
Нутро бункера было ужасно мрачным и грубым. С одной стороны, вдоль стены расположилось гранитное подобие скамейки. С другой стороны, там где уселся Монг, была узкая щель амбразуры, в которую устремлялись огромные стволы автопушек. Сами орудия были зафиксированы к потолку при помощи специальных стальных креплений. Вдоль стен стояли металлические ящики с боекомплектом. Царящий в бункере мрак усиливал и без того неумолимо нарастающее чувство тревоги. На стенах потрескивали факелы, слабо освещая недра жутковатой фортификации. Из-за этих факелов бункер больше походил на какой-то древний замок, нежели на современное оборонительное сооружение. Эзекиль вспомнил как он мечтал оказаться внутри этого бункера. Мечтал получить передышку и укрыться от творящегося снаружи ада. И вот сейчас он здесь. Сейчас он сидит внутри этого самого бункера. Но чувствует ли он спокойствие или защищённость? Нет. Он чувствует лишь страх и боль. Грудная клетка по-прежнему ноет, а порезанное ножом плечо невыносимо жжет. Но самое страшное, это непонимания того, что делать дальше.
— Офицерьё всё разорвало на куски. Мы единственные, кому удалось добраться досюда в целости. — Громогласно заявил один из солдат, медленно поднимаясь с гранитной скамейки.