— Все кончено, Джессика. Нет смысла вспоминать это.
— Хорошо, я выполнила свой долг. — Джессика подошла близко к кровати, свечка наклонилась, и я подумала, уж не хочет ли она поджечь постель. — Беги отсюда. Беги, пока еще есть время. Беги со Стирлингом.
— Ты сошла с ума, — ответила я сердито.
Она покачала головой. Затем печально сказала:
— В какой-то степени это и его вина. Ты можешь убедить Стирлинга. Попытайся. Он поедет. Я уверена в этом. Не позволяй этому человеку все время выигрывать. Бегите вдвоем. — Она рассмеялась. — Хотелось бы увидеть его лицо, когда сообщат, что ты убежала!..
— Воск с твоей свечки капает на одеяло. Она поправила свечу и подняла ее выше. В полумраке голова Джессики походила на череп. Я подумала:
«Так выглядела бы Мейбелла, если бы, действительно, вернулась из мертвых, чтобы предупредить меня».
— Я выполнила свой долг, — сказала она. — Если ты не послушаешься, пеняй на себя.
— Ложись в постель, Джессика, — ответила я. — И будь осторожна со свечой.
Она подошла к двери и оглянулась на меня.
— Это ты должна быть осторожна, — сказала она.
— Спасибо, что пришла. — Мне было жаль ее, ту, которая любила Линкса.
Аделаида сшила мне свадебное платье из белого шелка со множеством воланов, оборок и кружев.
— Оно тебе пригодится, когда поедешь в Англию, — сказала Аделаида.
— В Англию! Но мы не поедем в Англию. Я собираюсь уговорить его остаться здесь…
— Так как там, — продолжала Аделаида, — вы заживете более пышно. Только подумай, ты будешь специально одеваться к ужину, носить бархат. Зеленый цвет, по-моему, тебе больше всего идет, Нора. Ты будешь сидеть на одном конце стола, а папа — на другом, и он будет очень гордиться тобой.
— Я бы лучше осталась здесь.
— Но там ты будешь жить в более подходящем окружении.
— Но меня вполне устраивает это окружение.
— Ты забываешь — , что твои муж будет самым богатым человеком в Англии.
— К чему все эти миллионы? Хорошо, если ты не нуждаешься, — этого уже достаточно.
— Но не для него. Нора, и его воля станет твоей, когда вы поженитесь.
— Я не согласна. Супружество — это партнерство.
Я не изменю себя в угоду мужу.
— Муж обычно формирует образ мыслей своей жены.
— Я привыкла думать собственной головой.
Снисходительный смех Аделаиды вывел меня из себя, и я вспылила:
— Он не захочет, чтобы я стала другой. Он заинтересовался мною, в первую очередь, потому, что я не смотрела ему в рот, как это делаете все вы.
Аделаида ничего не ответила, но я поняла, что она осталась при своем мнении.
Мы съездили с ней в Мельбурн. С каким почетом меня принимали в «Линксе»!
Я скорчила физиономию и сказала Аделаиде:
— Я одна из избранных. Это заставляет меня чувствовать себя почти святой.
Мы покупали с размахом: шелка и бархата, из которых Аделаида собиралась нашить мне платьев. А кроме того, я выбрала себе соболью муфту и темно-красную бархатную накидку с собольей опушкой.
— Не накупай здесь много, — посоветовала Аделаида. — В Англии гораздо более модные вещи. На этот раз я промолчала. Мы возвратились со всеми нашими покупками домой.
— Я уже сильно беспокоился, — сказал Линкс. — Больше никуда не отпущу тебя.
Мне льстило, что я так много для него значу.
Аделаида немедленно занялась моими туалетами;
Я много времени проводила с ней — не потому, что мне очень нравилось шить, просто иногда надо было хоть куда-нибудь спрятаться и от Линкса и от Стирлинга, чтобы лучше поразмыслить о том, что мне предстоит. Там, в комнате для шитья, разговоры были короткими: какой ширины сделать рукава или как раскроить юбку, поэтому я могла еще раз подумать о том, какое, наконец, принять решение.
Впрочем, какое решение!.. Как будто я могла отступить!
Время неслось очень быстро, и мне частенько хотелось одной ускакать в лес, чтобы там каким-то чудом найти ответ, который развеет все мои сомнения. Но Линкс распорядился, чтобы мне не позволяли одной выезжать верхом. Я узнала об этом, когда однажды утром конюх отказался седлать мою лошадь.
Я сама оседлала ее, а про себя подумала: «Нет, Линкс. Ты не посадишь меня в клетку». Не успела я отъехать, как услышала топот копыт и, обернувшись, увидела его белую лошадь.
Я вонзила шпоры в бока лошади, но не смогла оторваться от Линкса. Вскоре он поравнялся со мной, его глаза горели от возбуждения.
— Нора! — закричал он.
— Из-за чего такое волнение?
— Я отдал приказ, чтобы ты не выезжала одна.
— А если я так хочу?
— Ты же знаешь, что это против моей воли.
— А ты не приказывай своим конюхам мешать мне, потому что это против моей воли.
— Тебе известно, почему я не хочу, чтобы ты ездила верхом одна. Я в ужасе, когда не вижу тебя. Мне мерещатся всякие опасности, которые могут подстеречь тебя в лесу.
— Ты хочешь сказать, что всю жизнь меня кто-то будет сопровождать. Может, приставишь ко мне дуэнью?
— Все изменится, когда мы уедем отсюда.
— Но я не хочу уезжать отсюда. Скажи. — Я повернулась к нему. — Ты, действительно, любишь меня?
— Всем сердцем.
— Значит, ты готов доставить мне радость?
— Это цель моей жизни.
— Тогда мы должны остаться здесь, и я проведу остаток дней, катаясь верхом под надзором дуэньи. Но, возможно, со временем, ты решишь, что я уже не такая глупая… Или перестанешь волноваться из-за всяких воображаемых опасностей.
— Какую чушь ты городишь!
— Это вовсе не чушь. Мужья с годами устают от своих жен. Это обычное дело.
— Мы не будем обычными супругами.
— Интересно, как это?.. Быть замужем за богом?
— Ты увидишь! Очень весело.
Он подъехал на своей лошади совсем близко ко мне. Какие-то птицы передразнивали голоса других птиц. В отдалении коричневый кенгуру скакал по сухой траве. С тех пор, как выбралась из пещеры в почерневшую тишину, я стала постоянно прислушиваться к звукам леса, остро чувствовать его запахи.
— Я полюбила эту страну.
— Ты полюбишь Англию еще больше.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Об этом доме. Но он не принадлежит тебе. Твое намерение жить там недостойно тебя.
— Ты стараешься сделать из меня святого. Я никогда им не стану.
— Линкс, — начался. — Дорогой…
Он улыбнулся и сказал:
— Когда ты так говоришь, мне хочется сложить весь мир к твоим ногам.
— Тогда, дорогой, сделай только одно. Отдай мне свои планы мести, я уничтожу их, и все будет так, словно они никогда не существовали.
— Слишком поздно. Нора.
— Ты сказал, что любишь меня. А если человек любит, он пойдет на все ради любимого.
— Поэтому ты, которая любишь меня, не должна просить о невозможном. Вспомни, я оказался в этой стране не по своей воле.
— Она была доброй к тебе. Линкс задумался.
— Да, — согласился он. — Я получил здесь свою награду… Золото и Нору.
— Теперь я знаю, что тебе дороже.
— Ты мне дороже всего золота Австралии.
— Нет, есть нечто более важное для тебя. Месть. Он только сказал:
— Наступит день, и ты поймешь.
Пока мы возвращались, он заставил меня дать обещание, что я не буду отправляться одна на прогулку. . — Я лучше езжу верхом, — заметила я. — А кроме, того, никто не посмеет приставать ко мне теперь. Если в лесу начнется пожар, я никогда не сунусь туда. Какие еще могут быть опасности?
— Я боюсь потерять тебя, — сказал он. — Чудо привело тебя ко мне. Но я не доверяю жизни. Стоит только поверить в счастье, как вдруг лишишься его.
— У тебя такие мысли? Ты шутишь?
— Я совершенно серьезен.
— Хорошо. Я пойду на уступки: не буду ездить верхом одна. До свадьбы. Затем тебе придется убеждать меня снова.
— Договорились, — сказал он, и, шутливо переговариваясь, мы поскакали домой.
Свадьба была совсем близко, и вот настал день, когда запах пирогов и сластей заполнил весь дом. Аделаида испекла огромный свадебный торт в шесть слоев. Но я не могла отделаться от мысли, что какой-то чудовищный случай помешает моему счастью. Что за абсурд! «А может быть, это предчувствие?»— спрашивала я себя.